Илья Стогов: Интеллектуалы вымирают, как амурские тигры

Петербургский писатель поделился мыслями о новом поколении, современной журналистике и национальном вопросе

Илья Стогов — журналист печатных изданий, успешный телеведущий. Но в первую очередь — писатель. На рубеже веков он открыл читателю «новую мужскую прозу». Разговаривал с молодежью на ее языке. Осваивал те ниши, в которые до него никто не осмеливался заглядывать, — от субкультуры скинхедов до течений современных левых. Осмысливал в своих книгах («мАЗИЯфакер», «13 месяцев», «Рейволюция») время, в котором мы живем, и очень тонко передавал его атмосферу. Последний по времени его роман «A.D.2010» о «странных нулевых» вышел четыре года назад. С тех пор — молчание. На фоне других современных писателей, стабильно радующих своих поклонников новой книжкой примерно раз в год, это выглядит подозрительным. Вынужденное затишье? Или работа над новым произведением идет полным ходом? С писателем встретился корреспондент «ВП».

Танцующий Хью Джекман интереснее

— Илья, начну сразу с контрольного вопроса — чего нам ждать от вас, как писателя, в ближайшее время?
— Да ничего не ждать. А чего ждать-то?.. Это же не секрет, что первую книжку писатель пишет, потому что хочет. Вторую — потому что ему осталось что сказать. А следующие — потому что контракт. В своих мемуарах Салман Рушди вспоминает, как Курт Воннегут ему при первой встрече сказал: «Слушай, а для тебя писательство — это серьезно?» — «Да, на всю жизнь». — «Тогда привыкай к мысли, что придет момент, когда тебе нечего будет сказать, а говорить все равно придется». Какое-то время я пытался писать, когда мне нечего было сказать. Работал ради денег. И мне сейчас стыдно за это, на такие вещи нельзя соглашаться. В данный момент мне не хочется ничего из себя выжимать.

— Ваши книги постоянно переиздают. Они одинаково востребованы у людей и пятнадцати, и тридцати лет. А сами как думаете — нового слова от вас ждут?
— Я довольно скептично отношусь к востребованности своих книг. Пару лет назад мне предложили почитать платные лекции о современной литературе. Я согласился. Так вот: на первую пришло сто пятьдесят человек, на вторую шесть, а на третью ни одного. Я предполагал, что так и будет. Конечно, это непросто — незнакомый лысый дядька долго объясняет какие-то серьезные вещи. Гораздо проще прийти домой, включить Интернет и посмотреть что-нибудь веселое. Есть, например, такой рекламный ролик, где Хью Джекман 14 секунд танцует со стулом. Каждый месяц его смотрят 14 миллионов человек в мире! Я подумал: надо же, на лекцию о литературе собирается ноль человек, а ролик смотрят 14 миллионов. Я всегда говорил, что молодые правы. Они молодцы, им жить! Но отличия между мной и ими отрицать бессмысленно. Я бы охарактеризовал поколение 20 — 25-летних, как поколение «Википедии». У них отсутствует навык долгой монотонной деятельности. Не надо что-то старательно изучать или анализировать, можно всегда включить гаджет и найти правильный ответ в Сети. Нет долговременного места работы. Нет долгих отношений с девушкой. Знак сегодняшнего времени — это ютьюб. Коротко, а в конце ржака. Что я могу предложить на этом поле? Всем хочется посмотреть, как Хью Джекман танцует со стулом. А слушать сложносочиненные мысли дураков нет.

Не хватает молодой крови

— Вы всегда старались чутко прислушиваться к окружающему и находить новые культурные зерна. Так было с исследованием феномена рок-революции конца 80-х, клубного движения 90‑х. Потом в сфере вашего интереса была альтернативная музыка и «Психея». Несколько лет назад вы заговорили о перехвате эстафетной палочки рэпером Ассаи. А сегодня что-то свежее и яркое видите?
— Вы же знаете, что молодой крови нет. Это все видят. Посмотрите на все предыдущие волны петербургской культуры. На поэтов-шестидесятников — всех этих Бродских, Найманов. На прозаиков 70-х — Довлатовых, Уфляндов. Они все в иконостас давно помещены. Рок-н-ролльщики 80-х вообще живее всех живых. А дальше? Вы знаете хоть одного современного диджея или музыканта? Вопрос не в том, что их нет, — они есть! Вот мы сидим за столиком, а по соседству, может, великие поэтессы чай пьют. Но явление культуры должно прозвучать. До тех пор, пока они в андерграунде, — это самодеятельность. В городе куча талантливой молодежи. И в данном случае важен не Ахилл, который совершает подвиг, а Гомер, который об этом споет. Да, мы много знаем об иностранных певцах и артистах. А почему своими не интересуемся?

— В своих книгах и статьях вы всегда говорите о новой журналистике, о необходимости появления на книжных полках отечественных злободневных нонфикшнов. Как вы оцениваете современную журналистику, чего не хватает?
— Журналистика всегда должна отвечать на два главных вопроса. Первый — в какое время мы живем? Оно должно пахнуть особым образом. Второй — в какой стране мы живем? Например, политическая журналистика: я могу узнать, как у нас устроена власть, какими руслами деньги текут? Это фундамент, на котором всё строится. Кто бы мне об этом рассказал? Или — телевидение. Мне вообще непонятно, кто там всем рулит. Я знаю, что есть Эрнст, и что? Причем Эрнст — это только вершина пирамиды. Что это за мир, который каждый день вторгается в мою жизнь? А есть ли какая-то информация о том, как устроены наши книжные рынки? Снова пустота. Вместо информации — сплошные стереотипы.

Кавказские выкрутасы не случайны

— Ваши коллеги периодически издают биографии людей, которые им интересны. Лев Данилкин написал книгу об Александре Проханове. Захар Прилепин — о Леониде Леонове. Есть ли те, о ком хотелось бы написать вам?
— Да, и немало. Когда «Молодая гвардия» реанимировала серию «ЖЗЛ», я предлагал им заявки. Но это были персонажи не первого ряда, и они не вызывали интереса. Например, какой сегодня главный дискурс? Национальный. Россия никогда не была национальным государством, она всегда была империей. А это совсем разное ранжирование ценностей. Сейчас на наших глазах происходит эксперимент, далеко превосходящий сталинский. Когда из 140 миллионов человек делают тех, кем они не являются. 20 лет назад никто не был русским. Все кавказские выкрутасы — это ответ на национальный запрос. А вот откуда он берет свои корни — это уже любопытно. В советское время был такой писатель — Валентин Иванов, который написал цикл исторических романов — «Русь великая», «Русь изначальная», «Повести древних лет». Идеи, которые он развивает, — это национализм стопроцентной пробы, который, как острый меч, не затупился ни на волос. Все эти скинхеды со своими арийскими волками — дети по сравнению с ним! В свое время он вызывал широкий резонанс, а сегодня Иванова вообще никто не знает. Между тем он стоит у истоков того, что сейчас насаждается в масштабах всего государства. Вот через него я бы с удовольствием написал о том, как советский интернациональный проект вдруг мутировал в нынешнее национальное государство.

— Илья, а кто вам интересен, что называется, из ныне живущих? Кто для вас свои?
— Я считаю, что самое обижаемое меньшинство сейчас, которое вообще вычеркнуто из жизни, — это не геи, не негры, не карлики, а — есть такое слово — интеллектуалы. Люди, которым недостаточно 40-секундного ролика с ржакой в конце. Которые пытаются понять — в чем правда? Это растерянные одиночки, вымирающие, как амурские тигры. Я не к тому, что происходит оглупление нации: кто-то сейчас пиво пьет, а кто-то Кафку читает. Дело в другом: эти задумавшиеся — штучный товар. И они могли бы что-то сказать. Вот они мне кажутся своими.