Издано в Петербурге (Декабрь 2013 года)
Владимир Дрихель
Кто там, в темноте?
«Акварель», «Команда А»
Художник, проиллюстрировавший много детских книг, на этот раз сам сочинил историю. Простую, на первый взгляд, да и на второй тоже. Тимошка, мальчик из «очень большого города», приезжает в гости к дедушке — в «очень маленькую деревню». И… ничего, вроде бы, не происходит. Ни волшебных превращений, ни нашествий инопланетян. И в ночном лесу, с жизнью которого знакомят мальчика дедушка Федор и кошка Дашка, нет никаких следов Бабы-Яги или Лешего.
Но все-таки книга оставляет абсолютно сказочное впечатление. Вместе картинки и текст будят и будоражат давно забытые ощущения раннего детства. Когда все еще таинственно и ново, запахи и цвета воспринимаются пронзительно ярко, каждый шорох вызывает сладковатую жуть, и в каждой крошечной детали — будь то капля росы на листе дерева, светлячок на ладони, причудливо раскрашенное крыло бабочки — вся красота огромного мира.
Иосиф Бродский
Рабочая азбука
«Акварель», «Команда А»
Стихи для детей, написанные Бродским, до сих пор были известны в основном не детям, а вполне взрослым литературоведам. Та же участь постигла и «Рабочую азбуку» — классическую «запоминалку» алфавита для малышей со стихотворением на каждую букву, которую будущий нобелевский лауреат сочинил в двадцать с небольшим.
Буквы представлены начинающимися с них названиями профессий. Например, на «Г» — «Ходит дядя за рудою, / путь у дяди долог-долог. / Этот дядя с бородою / называется геолог». Как мы знаем, и автору в юности довелось побыть геологом, вернее рабочим в геологических экспедициях.
Букве «Е» с Бродским не повезло: «Жадность букв ужасна, дети! / Я проехал страны все, / но на свете, ах, на свете / нет профессии на Е». И енот в пиджаке, изображенный замечательным иллюстратором Игорем Олейниковым, сокрушенно разводит руками.
А на последней странице («Эту азбуку, друзья, / сочинил вам нынче я») Олейников нарисовал самого поэта — молодого, весело щурящегося и… с полосатым енотьим хвостом.
Кузьма Петров-Водкин
Пространство Эвклида
«Лениздат», «Команда А»
«Пространство Эвклида» известного русского и советского художника, практика и теоретика искусства, писателя и педагога — автобиографическая повесть. Вернее, вторая часть «Моей повести», начинающейся с представления быта и нравов «Хлыновска» — Хвалынска, родного города Петрова-Водкина. Но по смыслу, а не по форме, можно было бы определить это произведение и как роман-путешествие, и как роман воспитания.
Небольшой объем вместил многое: ученичество у иконописцев-«искусственников» и учебу у знаменитейших художников своего времени, Петербург и Москву, Варшаву и Мюнхен, Константинополь и Венецию. Первую любовь к вчерашней гимназистке Леле и роман с таинственной натурщицей, завершившийся заметкой в уголовной хронике. Бродяжничество и похищение героя-рассказчика-автора итальянскими бандитами.
А сверх того — тонкие, глубокие, неожиданные размышления об искусстве и о человеческих отношениях.
«Нельзя играть в некоторые игры с людьми, которые для вас слишком близки и дороги. В игре необходимо соблюдать такт дурачества и шутки, что не всегда удается с любимыми».
Вадим Кейлин
Страшный зверь Либр
«Свое издательство»
В своей второй книге петербургский поэт, дебютировавший в 2006 году сборником «Яблочный space», открывает существо невиданного доселе и все же чем-то очень знакомого зоолитературного вида. О страшном звере Либре мы узнаем побольше, чем о кэрролловском Снарке. Так, звери Либры бывают разных пород: эквилибры, libребусы и возникшие от скрещения с японской поэзией либрэнку и хайкулибри.
Все эти искусственно выведенные, однако вполне жизнеспособные создания существуют не только «на стыке твердой формы и свободного стиха», как говорит автор, и западной и восточной традиций, но и на стыке абсурда и логики, обыденности и парадокса, игры как искусства и искусства как игры.
Назвать биолингвистические опыты Кейлина постмодернистской забавой было бы неверно. Вивисекция цитат на выходе дает четкий смысл («статья 123: плюнувший в душу / будет выселен из сердца / в печенки»). Содержание — неизменный спутник формы, и вместе они иногда образуют нечто, очень напоминающее афоризм («религии / размножаются / распятием»).
