Как 0,8 кв. метра становятся препятствием в получении президентского жилья

80-летний ветеран Вячеслав Иванович Угольников, воспитанник детского дома в блокадном Ленинграде, живет в одной комнате со взрослым сыном: в улучшении жилищных условий ему отказывают

70-летие Победы отмечалось масштабно. Но не все ветераны, проживающие в не самых лучших условиях, смогли получить благоустроенное отдельное жилье согласно указу президента. Поток обращений на нашу горячую линию «36 квадратных метров» не иссякает и поныне. Одно из обращений — от 80-летнего коренного ленинградца Вячеслава Угольникова.

80-летний Вячеслав Угольников до сих пор работает в цехе: ремонтирует станки

Блокада оставила его, тогда еще ребенка, сиротой. Мальчик был отправлен в детский дом. В дальнейшем, когда Вячеслав Угольников стал совершеннолетним, он не смог вернуть себе комнату в коммуналке, в которой жил с родителями, и долгое время его домом становились общежития. Сейчас Вячеслав Иванович живет в самой обычной трехкомнатной квартире (54 кв. м общей площади, 36 кв. м жилой) в доме на Гражданском проспекте (Калининский район). Вместе с ветераном прописаны и проживают: его бывшая жена (с которой он развелся почти тридцать лет назад), его 45-летний сын, его дочь со своей уже взрослой дочерью. Фактически это четыре разные семьи с раздельным ведением хозяйства. Ветеран делит 16-метровую комнату с сыном. Нуждающимся в улучшении жилищных условий ветерана не признают: потому что «излишки». Если исходить из нормы 10 кв. м на человека, то получается 4 «лишних» квадратных метра на пятерых, а фактически на четыре семьи. На человека 0,8 кв. м «излишков».

«Блокада оставила меня сиротой»

Собственно говоря, хоть какое-то свое жилье у Вячеслава Ивановича было до 1942 года и с 1972 года (когда он со своей семьей получил упомянутую квартиру на Гражданском проспекте). От довоенного и военного времени у ветерана остались лишь маленькие памятки: крошечные фотографии отца и матери да блеклый снимок 1940 года, на котором он, пятилетний, и его папа с мамой. И еще агитационный выборный листок, поскольку его отец, Иван Иванович Угольников, орденоносец, работавший судосборщиком на заводе имени Марти (ныне это Адмиралтейские верфи), был депутатом Октябрьского районного совета.

На начало войны мать Анна Степановна была домохозяйкой. Кроме шестилетнего Вячеслава в семье была совсем маленькая дочь Людочка. Несмотря на все награды отца и его депутатское звание семья занимала всего-то комнату в классической коммуналке на Большой Пушкарской.

— Начало войны помню хорошо. Мы тогда на даче в Вырице жили. Пошли с двоюродным братом на речку, а там переполох, люди перешептываются: «Война! Война!» Всей трагедии этого страшного слова я тогда еще не ощутил, — рассказывает ветеран.

Вернулись в Ленинград. Начались бомбежки, подступал голод и холод. Было принято решение переселиться на Мичуринскую улицу, в комнату, которую занимала с мужем и двумя сыновьями тетя Вячеслава — Прасковья Степановна. Две семьи объединились, чтобы топить одну буржуйку.

Торжественные проводы студентов на целину. Ленинград, 1957 год

— Я считаю, что остался жив лишь потому, что меня отдали в детский сад. Он в блокаду располагался в деревянном доме на Большой Пушкарской. Это особняк К. К. Греффа, в котором ныне открыт Музей балета театра Эйфмана. Там нас хоть кормили. Пусть жиденьким супом, но кормили. А во время обстрелов нас уводили в бомбоубежище, которое располагалось при находящейся рядом фабрике «Светоч». Помню, как один раз я с другими детьми только сел обедать — нам в тарелки суп налили, — как где-то громыхнуло, и в столовой разбились окна, стекла посыпались. Нас скорее в бомбоубежище. Пока сидели в бомбоубежище, дети думали о том, что не успели съесть суп, и его с осколками стекла уже, наверно, есть нельзя. Но, о, счастье, когда бомбежка закончилась и мы вернулись в столовую, в тарелки был налит новый суп! — вспоминает Вячеслав Иванович. — А возили меня в садик на санках, обычно двоюродный брат. Когда были самые жесткие морозы, мы иногда заходили в булочную погреться. В булочной, кстати, хлеб очень интересно резали: специальным приспособлением с резаком. Еще помню, как в оттепель мы, детсадовцы, выходили на улицу и скалывали лед возле дома.

Голод вступал в свои права. Отец Вячеслава Иван Иванович продолжал работать на заводе, но стал совсем худым.

— Мама с сестренкой Людочкой умерли вместе. Помню, что лежали они в полутемной комнате, а глаза у них были закрыты медными пятаками. Это было в двадцатых числах марта 1942 года. А 24 марта, в мой день рождения, заведующая детсадом подарила мне сказочный подарок: большой кусок, сантиметров пять толщиной, колотого сахара (она, видимо, уже знала, что я остался без матери и сестренки). Я этот сахар один есть не стал, принес домой. А еще через неделю умер отец. И я не сразу понял, что его нет. Мы с ним спали на одной кровати, и утром он не встал. Я еще тогда удивился, почему родственники утром дали мне съесть его порцию похлебки, — добавляет блокадник.

Вячеслава, ставшего сиротой, отдали в детский дом, который располагался на набережной Карповки. Но там мальчик пробыл недолго: воспитанников отправили в эвакуацию по Дороге жизни.

Тетя — Прасковья Степановна, которая заменила сироте родителей

«В Ярославль добирались в теплушках целый месяц»

— Нас привезли на Финляндский вокзал, посадили в поезд. И тут началась бомбежка. Где-то поблизости ударит, и рельсы ходуном начинают ходить от взрывной волны. И вагоны на рельсах подскакивают. Страху тогда натерпелись, но ничего, обошлось. Доехали мы до Ладоги, там нас посадили в грузовик, на котором хлеб когда-то возили. Выехали днем, а поскольку была весна, то машины шли прямо по ледяной жиже, радиаторы были в воде. Сейчас такое можно в кинохронике увидеть. Но повезло: нас не обстреливали, доехали благополучно. Ночевали уже на той стороне Ладоги, спали на полу в какой-то церкви. (Храм Св. Николая Чудотворца в Кобоне. — Прим. ред.) Затем нас посадили в теплушки, и мы поехали в Ярославскую область. Целый месяц ехали, — уточняет блокадник.

Детей поселили в бывшем барском доме. Здесь Вячеслав пробыл до конца войны, закончил два первых класса школы.

— И мы, дети, обязательно трудились. Летом — в колхозе: пропалывали, колоски собирали, лен теребили. А кормили нас, конечно, не очень. Хотя по сравнению с блокадой это все-таки была еда. Помню, как на завтрак давали бутерброды: куски хлеба, на которые были положены плоские куски вареной свеклы. Получалось вкусно, как с колбасой. Так и жили. А в июне 1945 года за мной приехал муж тети Иван Ефимович и забрал меня в Ленинград, став официальным опекуном. В семье тети Прасковьи Степановны я и стал жить. Они мне заменили мою погибшую семью. Кстати, тетя была уникальная женщина. С даром предвидения, что ли. Ее сын, а мой двоюродный брат, Евгений в начале войны был в авиационной спецшколе, и школа должна была эвакуироваться. Тетя не согласилась на эвакуацию. Евгений остался в осажденном городе, пошел в армию, стал артиллеристом. Прошел всю войну, вернулся живым. А поезд, в котором поехала в эвакуацию его спецшкола, разбомбили. Вот такая судьба, — продолжает рассказ о себе и своих родных блокадник.

Мирная жизнь

Семья перебралась во Всеволожск. Там же Вячеслав закончил среднюю школу. Шел 1953 год…

— В 1953-м мне исполнилось восемнадцать, то есть я стал совершеннолетним. Продолжать жить у дяди и тети мне стало неловко, я должен был быть самостоятельным. Хотел вернуть ту комнату на Большой Пушкарской, которую я с родителями и сестренкой занимал до войны. Подал в суд. Мне отказали, мотивировав это тем, что там уже живет семья из разбомбленного дома. Интересно, что аналогичный иск подала и соседка, вернувшаяся из эвакуации (в той квартире жили до войны три семьи). И ей отказали. Если учесть, что третью комнату занимала финская семья, которую до войны куда-то выслали, и комната стояла закрытая, мы так и не поняли: что, семья из разрушенного дома заняла сразу три комнаты? Но доказать я ничего не мог. Жилья у меня не было. Взамен той комнаты мне ничего не дали. В этом же году я поступил в Ленинградский электротехнический институт им. В. И. Ульянова (Ленина) и с 1953 по 1960 год проживал в студенческом общежитии, — пояснил ветеран.

Инженер Вячеслав Угольников (крайний слева) с сослуживцами

К слову, студентов той поры посылали не только на картошку, но и целину осваивать. В 1957 году на целину на лето поехал с однокурсниками и Вячеслав Угольников.

— Вот, посмотрите, это наша торжественная отправка на целину возле Кировского моста, — показывает мне фотографию ветеран. — Приехали на целину, каждого закрепили за определенной бригадой. Мы жили в больших бараках, которые были расположены рядом с посевами. Барак с классическими нарами делился на две части: мужскую и женскую. Что касается работы, меня определи помощником комбайнера.

За работу на целине студента наградили почетной грамотой, в которой сказано: «За высокие производственные показатели на хлебоуборке и хлебозаготовках 1957 года на целинных землях Павлодарской области».

В 1960 году Вячеслав Иванович окончил институт и был направлен в «почтовый ящик» в город Калинин. Там он работал инженером по эксплуатации ЭВМ и снова проживал в общежитии.

Через три года, по окончании оговоренного срока работы, вернулся в Ленинград, был принят в НИИ гидротехники имени Веденеева, где проработал инженером двадцать лет.

В 1963 году Вячеслав Иванович женился, и молодой семье все-таки дали пусть плохонькую, но комнату в маневренном фонде. Родились дети, и в 1971 году наконец-то получили трехкомнатную квартиру — ту самую, на Гражданке.

Жизнь шла своим чередом. В 1981 году Вячеслав Иванович перешел на работу в ЛОМО наладчиком станков с ЧПУ. И в этом же цехе он продолжает ремонтировать станки и поныне, хотя ему исполнилось 80 лет! (Правда, теперь цех выделился в отдельное акционерное производство.)

А вот семейная жизнь не очень-то сложилась. Почти тридцать лет назад он развелся с супругой. Пытался как-то устроить свою личную жизнь, да все как-то толком не получалось. Но теперь у Вячеслава Ивановича есть любимая женщина, однако привести ее в квартиру, где проживает с сыном в одной комнате, он, разумеется, не может.

…В трудовой книжке 80-летнего Вячеслава Ивановича Угольникова одни благодарности: за ударную работу, за рационализаторские предложения. Работал честно и продолжает трудиться. Никаких особых денег так и не нажил, так что купить жилье не представляется возможным. Недавно он обращался в администрацию района с просьбой признать его нуждающимся в улучшении жилищных условий. Пришел отказ. Почему-то власти исходили из обеспеченности в 9 кв. м общей площади на человека, хотя для ветеранов эта норма увеличена до 10 кв. м.

Комментарий

Татьяна СМИРНОВА, юрисконсульт горячей линии «36 квадратных метров»:

— Из доклада уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2014 год усматривается, что обеспечение достойных жилищных условий для граждан РФ, отнесенных к категории ветеранов Великой Отечественной войны 1941 — 1945 годов, остается среди приоритетных направлений, финансируемых за счет средств федерального бюджета.

Цитируем доклад: «На практике существует неопределенность правового регулирования, что влечет за собой разное истолкование и применение нормы Федерального закона от 12.01.1995 №5-ФЗ «О ветеранах», которое не согласуется с принципом равенства всех перед законом и судом, закрепленным в части 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации и с основанным на конституционных положениях принципом социальной справедливости.

В июне 2014 года уполномоченным было представлено президенту Российской Федерации предложение о разработке законопроекта, предусматривающего внесение необходимых изменений в названный Федеральный закон, а именно в его статью 23.2. В дальнейшем был предложен вариант проекта федерального закона, предусматривающего предоставление права на реализацию перечисленной на счет ветерана Великой Отечественной войны выплаты, но не использованной им при жизни, — для проживающих совместно с ним членов семьи, только в случае если после смерти ветерана у них сохраняются основания для улучшения жилищных условий».

На протяжении шести лет работу горячей линии «36 квадратных метров» газеты «Вечерний Петербург» своим душевным теплом поддерживают ветераны и их близкие. Искренними пожеланиями успехов в обретении президентского жилья сопровождают они работу горячей линии и напряженную борьбу ветеранов, отстаивающих свои права в чиновничьих кабинетах. И ветеранам, которым достало сил и военной закалки преодолеть чиновничьи препоны, обретшим свое жилье, намного легче и радостней жить! Счастливые новоселы — ветераны Великой Отечественной делятся жизненным опытом, воспоминаниями, пишут книги, приходят в школы в светлый День Победы. Многие ветераны продолжают трудовую деятельность, посвящая профессиональный опыт родному городу.

Возможно, Элла Александровна Памфилова прочтет эту публикацию в «Вечёрке». Может быть, родится новая законодательная инициатива, поскольку ветерану важно пожить сегодня в хороших жилищных условиях. Хочется верить, что в вопросе неукоснительного исполнения указа президента РФ №714 от 7 мая 2008 г. для петербургского чиновника наконец наступит ясность: ветерану Великой Отечественной войны, нуждающемуся в улучшении жилищных условий, НЕОБХОДИМО оказать скорейшее и всемерное содействие в улучшении жилищных условий.

Нерешаемый собственными силами жилищный вопрос Вячеслава Ивановича Угольникова, наряду с проблемами других ветеранов, столкнувшихся с чиновничьим «особым мнением», также требует обстоятельного изучения социально-бытовых условий жизни Вячеслава Ивановича и не терпит формального подхода.