Хотели про любовь, получилось — про роман совести и власти

В прокате новый фильм Авдотьи Смирновой «Два дня»

В старосветский музей-усадьбу писателя Щегловитова, выдуманного друга Тургенева, Толстого и всех остальных русских классиков, прибывает комиссия на блестящих черных авто. Похожий одновременно на акулу и на гориллу губернатор области хочет прибрать усадьбу к рукам. Для этого из Москвы вызван подтянутый бритоголовый замминистра Дроздов (Бондарчук). Все уже решено — ему, собственно, нужно только поставить подпись.

Работники музея, горстка изможденных интеллигентов, пытаются то юродствовать, то задобрить зама: демонстративно ползают на коленях, а потом угощают Дроздова домашними малосольными огурчиками.

В общем фарсе не желает принимать участие только Маша (Раппопорт), замдиректора музея, — хрупкая филологическая барышня среднего возраста, засидевшаяся в девушках от собственного чрезмерного идеализма и принципиальности. Маша выкладывает в лицо чиновнику все, что думает о стране, о власти и о жизни. Дроздов от изумления напивается и понимает, что Машины прямота и красивые глаза ему более симпатичны, чем хищный оскал губернатора.

— Ну это же просто романтическая комедия! — сказала мне с некоторым отчаянием в голосе режиссер Смирнова после просмотра, когда я хотел было приступить к ней с парой-тройкой вопросов.

И действительно, получилась романтическая комедия — все условия соблюдены даже чуть-чуть слишком старательно. Два героя сперва на дух друг друга не переносят, у них царит классовая и идейная вражда. Но через какое-то время противоположности неотвратимо сближаются.

Раз все это происходит в декорациях пасторальной русской жизни (кино снимали в Абрамцеве) — не обходится и без традиционных забав вроде совместного и одиночного распития водки, веников, баньки, стрельбы и верховой езды. Удивительно, что после рогожкинских «Особенностей», где все это было анекдотически мило, и после «Любить по-русски», где все это было чудовищно, в «Двух днях» разгул и томление русской души получились не противно и неглупо.

Монологи остры и злободневны. Диалоги занимательны. Нет ощущения, что их писало существо с куском хозяйственного мыла вместо мозгов. В конце концов, все это сочинено с прекрасным чувством юмора и очень смешно. Вот только Федор Бондарчук почему-то не очень похож на чиновника. Он похож на Федора Бондарчука.
Авдотья Смирнова попросту слишком умна для режиссера ромкомов. Она, может быть, даже искренна, когда говорит, что хотела снять просто «про любовь» для актера Бондарчука и актрисы Раппопорт. Беда в том, что интеллигентская рефлексия все равно невольно высовывается наружу и заставляет сваять нечто более глубокомысленное. Хотели про любовь — получилось сразу и про роман интеллигенции и власти, и про отношения разных социальных страт, и про воспитание, и про классику...

Сама режиссер предложила к фильму такую аннотацию: «Жидомасонская интеллигенция спасает русскую культуру».

И чем умнее и обаятельнее кажутся «Два дня», тем невероятнее выглядит допущение авторов, что есть будто бы на свете такие совестливые чиновники, которых прошибет страстный монолог какой-то там Маши из музея. Что они вообще эту музейную Машу заметят и тем более — влюбятся. И все поймут. И не позволят выгонять музей из усадьбы. До такой фантастики далеко Мюнхгаузену.

Может быть, поэтому и чиновник у Бондарчука получился какой-то не такой. Слишком далеко персонаж отстоит от реальности.

Можно, впрочем, ненароком решить, что авторы наивнее этой самой музейной Маши. Конечно нет.
Но зачем тогда пытаться навеять на зрителя этот сон золотой?