Кто сшил костюм?
Почему в России буксует индустрия моды
Доходы и расходы
Мода известна с древности, но такое понятие, как индустрия моды, возникло лишь на рубеже XIX — XX веков. С этого момента и примерно до 60-х годов прошлого столетия производство модной одежды и аксессуаров бурно развивается, постепенно превращаясь из мелкого, почти кустарного бизнеса в грандиозную индустрию.
Сегодня в Западной Европе население тратит на приобретение товаров индустрии моды примерно 10% своих доходов, в США — 5%. Экономика моды растет быстрыми темпами, обгоняя другие отрасли экономики. Эта тенденция является устойчивой, отражая повышение уровня жизни и рост свободы самовыражения.
Модная индустрия сегодня приносит многомиллиардные доходы, однако требует внушительных инвестиций. Вот вам и объяснение, почему в России по сей день эта отрасль находится в зачаточном состоянии. Никто не хочет вкладывать солидные средства в бизнес, который не приносит моментальный доход.
Да и зачем вкладываться в раскрутку новых имен, если можно ввозить в страну одежду и аксессуары уже давно раскрученных брендов? Именно поэтому львиная доля населения России носит импортную одежду — уж кому какая по средствам (кто — из Китая, кто — из Италии и Франции).
В русских именах для русского уха нет магии, тогда как Джанни Версаче или Миуччиа Прада ласкают слух. Переломить это оставшееся с советских времен и закодированное в генах предпочтение «заграничного», «импортного» — «нашему» довольно сложно.
Модные показы собирают в Петербурге большую аудиторию, но покупателей на «штучный товар» не много..
Петербургская школа
Коко Шанель говорила: «Кутюр — это коммерция, а не искусство. Мы поставщики. Мы не выставляем наши платья в картинных галереях. Мы их продаем». Петербургские дизайнеры существуют именно что в формате арт-галерей — делают уникальные вещи для узкого, избранного круга клиентов, многие из которых принадлежат к их верным поклонникам. Обычно это креативно мыслящие представители богемы или бизнеса, обладающие хорошим вкусом, финансовыми возможностями покупать штучный уникальный товар и… патриотизмом.
В Петербурге, который имеет очень сильную дизайнерскую школу и аристократические традиции русской культуры, работают талантливые, известные на всю страну дизайнеры: Юлия Бунакова и Евгений Хохлов, Елена Бадмаева, Олег Бирюков, Лилия Киселенко, Татьяна Котегова и Татьяна Парфенова. Хотя у многих из них случались в разные периоды «романы» с производством, они были короткими и далеко не всегда удачными. Ни один из самых востребованных русских дизайнеров не может производить тиражированных коллекций. То есть они отшивают коллекции для шоу, но дальше этого дело не идет.
Почти никто из самых востребованных русских дизайнеров не может тиражировать свои коллекции, запускать их в массовое производство.
А ведь сегодня у Петербурга есть предпосылки, чтобы стать столицей российской моды. Нигде, ни в одном городе, включая Москву, нет такого сильного и такого цельного сообщества модельеров, как у нас.
Когда-то в Бельгии правительство поддержало модельеров, которые вошли в мировую моду под грифом «антверпенская шестерка». О такой мощной поддержке «петербургская десятка» может только мечтать. А тем временем понятие «петербургский стиль» размывается и стремительно уходит в прошлое. На Невском с каждым годом все больше людей, которые ходят в майках, трусах и резиновых шлепанцах, надетых поверх носков.
Для того чтобы дать толчок развитию модной индустрии в России, необходима государственная поддержка — причем не одноразовые случайные вливания. Нужен глубокий анализ ситуации, выработка долговременной стратегии, привлечение высококлассных специалистов.
Модная индустрия — это отлаженная цепочка производства одежды. И начинается она даже не с идеи, осеняющей дизайнера, а с прогнозирования.
Для того чтобы весь этот сложный механизм исправно функционировал, нужны не только дизайнеры, но и маркетологи, мерчандайзеры, специалисты по PR.
У нас сейчас почти нет производителей тканей, швейных фабрик. Все, что было во времена СССР, разрушено, нужно создавать с нуля.
Почему в России не развит модный бизнес?
Александр Васильев, историк костюма и моды, телеведущий:
— Мода — коммерция, а не искусство. Искусство смотрит в вечность, а мода направлена на самоуничтожение. Это факт. Это феномен моды. Если бы она не менялась, мы бы сказали: «Зачем покупать новые туфли, когда у меня эти еще очень хорошие!» Они хорошие, но уже немодные. И вы идете в магазин и покупаете другие. Мода создана для того, чтобы вас соблазнить на этот подвиг. Надо каждый раз опровергать все созданное ранее. Иначе не будет финансовых вливаний. А на что тогда модельеры будут покупать ткани, чем платить сотням людей, которые шьют, вышивают, кроят? Мода же — огромный механизм, огромная фабрика, которая живет на ваши средства — не на государственную дотацию. Побеждает тот, кто смог соблазнить как можно больше людей.
Татьяна Котегова:
— Мы делаем вещи качественные, эксклюзивные, работаем с клиентом. Когда работаешь с клиентом, производство невозможно. Но я думаю, что мы на правильном пути, потому что Европа сейчас стремится к созданию эксклюзивных салонов мод, где люди заказывали бы индивидуальные вещи. Европа уходит от больших производств и старается создать именно такие салоны. У нас в Модном доме, например, не так давно была представительница знаменитой фирмы «Луи Вюиттон». Так она была поражена, что у нас существуют подобные дома, которые работают на индивидуальный пошив для избранной клиентуры. Она сказала: «Вы на правильном пути. Сегодня индивидуальность привлекает куда больше, чем массовость, закрытость влечет сильнее, чем вседоступность».
— Но ведь только модельеры, тиражирующие свои коллекции и продающие их в магазинах, могут заработать действительно большие деньги…
— Вы правы. У нас совсем иные доходы. Именно поэтому мы до сих пор арендуем помещение, ничего своего нет. Но я все равно получаю такое удовольствие от работы! Мой Дом существует благодаря клиентам, многие из которых сохраняют нам верность вот уже двадцать лет!
Елена Бадмаева:
— Недавно мои студенты Института сервиса защищали дипломы, и можно было отметить, что они мыслят шире и креативнее, чем наше поколение. Их дипломные коллекции не просто представляли одежду для носки, но являли собой анализ современных трендов. Если в России будет складываться индустрия моды, это произойдет благодаря новому поколению дизайнеров. Они не думают, как мы в свое время, что их путь будет устлан розами, не витают в облаках. Они не просто «заточены» на одевание людей, но стараются работать на перспективу, мыслят более масштабно. И при этом обладают элементарными навыками ремесла, без которых модельер не может до конца стать профессионалом.
— А у вас лично есть опыт работы в промышленности?
— К счастью, да. Я работала в Модном доме «Невский проспект» (который позднее был реорганизован в Дом Мертенса).
— Где сегодня может работать дизайнер одежды?
— В нашей индустрии практически отсутствует одежда класса люкс.
Есть возможность работать в сегменте масс-маркет. Это анонимная работа на известный бренд. У нас есть несколько фирм, которые имеют цивилизованное производство, — «Oggi», «Первомайская заря». Это хороший пример того, что у нас может быть производство нормальной, качественной одежды в промышленных масштабах. Можно работать в формате авторского ателье, обслуживая небольшой круг клиентов и делая при этом коллекции для сезонных показов.
Третий путь позволяет в отсутствие индустрии работать немного в качестве модельера для ателье, но в основном в рамках своеобразной лаборатории, выводя моду за пределы аудитории, ею интересующейся. Я избрала этот путь. Ставлю более глобальные задачи и посредством подиума и фэшн-шоу пытаюсь быть полезной Петербургу и его культурной ауре.
Создание индустрии моды в России сейчас — одно из стратегических направлений, государство старается помочь. Но это сложный процесс, который требует и времени, и вложений — как интеллектуальных, так и материальных. Если в Европе индустрии моды сто лет, то российская еще в ползунках. И требовать сейчас от этого младенца решать сложные математические задачи и играть симфонии — нелепо.
Юлия Бунакова, Евгений Хохлов:
— Пока наше государство не будет заинтересовано в развитии легкой промышленности, ничего не произойдет. Это национальный вопрос, и решается он на государственном уровне. Необходимо развивать собственную индустрию, но, к сожалению, никто в этом не заинтересован. Мы давно хотим создать свою линию в сегменте масс-маркет, поскольку убеждены в том, что это направление имеет огромный потенциал. Нужны партнеры, которые будут понимать, что подобные проекты — долгосрочные. Мы также готовы сотрудничать с серьезными компаниями, которые работают в этом сегменте.
Юлия Демиденко, замдиректора Музея истории Санкт-Петербурга по науке, искусствовед, историк моды:
— Увы, мы не столица моды. Как бы нам этого ни хотелось. Кое-что для развития модной индустрии мы создали. Появились русские версии некоторых модных журналов. Жаль, что сегодня нет и в помине петербургских версий модных журналов, которые выходили у нас еще лет десять назад.
Что у нас есть? Есть шесть вузов, готовящих специалистов в модной сфере. Есть отличные дизайнеры. К сожалению, многие не выдерживают работы на износ без отдачи и уходят в тень, в другие сферы бизнеса и творчества. Есть регулярные показы новых коллекций в разных форматах. Но все равно пока в этой машине моды не хватает не просто каких-то винтиков, а целых узлов механизма.
