Куда идет наш флот?

Или почему кадровые морские офицеры не радуются профессиональному празднику

День Военно-Морского флота позади. Был ли он праздником? Для обывателей — да. Многие пришли на Неву развлечься. На корабли посмотреть, «ура» салюту покричать. Моряки — их было почти не видно на набережных. Те, кого удавалось встретить, лишь отводили глаза. Это разве парад?

Многое растерял наш ВМФ. Может, пора его возрождать? Фото: Натальи ЧАЙКИ

Прибрежные морские силы
Какой парад, такой и флот. На Большой Неве — большой десантный корабль «Минск», сторожевик «Ярослав Мудрый» и дизель-электрическая подводная лодка «Санкт-Петербург». Первый — отличный корабль, но, построенный в 1984 году, он устарел морально. Два других построены не так давно, но по устаревшим проектам. «Ярослав Мудрый» был заложен в 1991 году, а в состав флота вошел в 2009-м! Субмарина этого проекта была заложена в 1997 году, спущена на воду в 2004-м, вошла в состав Балтийского флота в 2010-м. Не те сроки, чтобы назвать ее современным судном.

Но даже не в этом суть. Ни одна из этих боевых единиц не решает стратегических задач. «Минск» способен перевезти усиленную роту морской пехоты или 225 десантников и 13 танков. Фрегат «Ярослав Мудрый» создавался для обеспечения противокорабельной и противолодочной обороны боевых кораблей и судов в море, а также для нанесения ударов по кораблям и судам в море и на базах. ДЭПЛ «Санкт-Петербург» предназначена для осуществления противолодочной обороны в прибрежных районах, узкостях и в проливных зонах, для постановки минных заграждений и решения сопутствующих задач. Только пока даже моряки не уверены, на что она способна в самостоятельном плавании.

Эту «прибрежность» в полной мере показал и Международный военно-морской салон-2011. Фрегаты и корветы — все, что у нас есть. И, как объясняли корреспонденту «ВП» моряки, это флот не морской державы, а континентального государства, пытающегося защитить свои границы. И то этих сил не хватит против стратегического вооружения даже европейских стран. Не говоря о США, которые сейчас безраздельно господствуют на море, построив флот, превышающий по численности и вооружению все флоты мира, вместе взятые.

Развернутая реформа по свертыванию?
Президент Объединенной судостроительной корпорации (ОСК) Роман Троценко, правда, на каждой встрече с журналистами пытается делиться оптимизмом. Говорит, что с 2012 года начнется строительство крейсера океанской зоны, что к 2020 году у России появится эсминец океанской зоны и даже авианосец. Причем оба — на ядерных энергетических установках. И обывателю очень хочется ему верить. Но все впечатление портят специалисты — представители промышленного кластера и конструкторских бюро. Слушая слова Троценко, они единодушно разводят руками. Нет у российского судпрома таких возможностей! И не будет в ближайшей перспективе, если не будет на то материально поддерживаемой воли государства. Так что фрегаты и корветы — это пока единственное, что мы способны построить, и то по устаревшим проектам.

Уровень подготовки нелинейных экипажей катастрофически слаб. Последние трагедии на флоте — гибель в 2008 году 20 человек на «Нерпе» во время ее ходовых испытаний, пожар и гибель человека на сторожевике «Неукротимый», а также постоянно происходящие мелкие инциденты — следствие того. Моряка надо готовить со школьной скамьи. И до поры до времени система работала. Сейчас изменилось отношение.

Как рассказал корреспонденту «ВП» капитан-лейтенант запаса Алексей Николаев, он ушел с флота, потому что тот превратился в бездушную бюрократическую систему: «В ней сейчас морем и не пахнет. Я нахимовец. Потом пошел в Дзержинку (Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. — Прим. ред.). В нахимовском в нас воспитывали дух. В Дзержинке мы столкнулись с формализмом и дедовщиной, годковщиной по-нашему. Многие мои товарищи сразу ушли. Я продержался, хотел на флот. Но там ничего не изменилось. И, дослужившись до каплея, ушел в запас. Мой сын занимается парусом. Он сунулся в нахимовское и сразу же передумал. «Я и без этой богадельни моряком стану», — говорит. А дальше будет хуже».

Дальше для справки. В 2010-м набор в военно-морские вузы был отменен — слишком много офицеров, которым негде служить. Часть военно-морских вузов сократили. Перестало существовать, едва успев отметить свое 60-летие, Высшее военно-морское училище подводного плавания. Военно-морская академия, в которой испокон веку готовили командиров высшего офицерского звена, превратилась в научный центр, при котором создаются учебные центры, где режимный образовательный процесс заменяется на факультативные лекции и семинары.
В результате уволились в запас профессора ВМА, за плечами которых немалый опыт командования кораблями, штабной работы, подготовки кадров и научная работа. Потеря ветеранов создала вакуум в среде тех, кто способен научить моряка.
С этого началась последняя образовательная реформа Министерства обороны РФ.

А строем ходить надо!
В 2011 году прием в военные училища возобновлен. Но, как разъяснили корреспонденту «ВП» в департаменте образования Минобороны, основная ставка делается на выпускников гражданских институтов. 60 процентов лейтенантов получат дипломы в военных училищах, институтах и академиях, 40 процентов — в сугубо гражданских учебных заведениях.

Тут вспоминается старый анекдот. Курсант и студент спорят, где лучше поставлено обучение — в военном вузе или в институте? А когда все аргументы сторон были исчерпаны, курсант выдвинул последний, неоспоримый довод: а если вы такие умные, то почему строем не ходите и песен не поете?

Это шутка, в которой только доля шутки. Современное морское оружие — сложная организационно-техническая система, предполагающая коллективное применение. И современный бой ведется не героями-одиночками, а боевыми комплексами, требующими четкого взаимодействия на всех уровнях — от боевого поста, отсека, экипажа до корабельной группы, соединения, разнородного объединения. Но флот из гражданских вузов — это один в один американская система военно-морского образования. Подойдет ли она России?

Воспитание коллективизма отличало и отличает традиционное военное образование от гражданского. Движение строем и с песней — лишь один из методов такого воспитания, а управление строем дает начальные командирские навыки. А от коллективизма даже в современных военных вузах ничего не осталось.

— Я потомственный моряк, — продолжает беседу Алексей Николаев. — Мой отец закончил Калининградское высшее военно-морское училище. И я помню, что каждые пять лет он ездил в Калининград на встречу с однокашниками. И каждый раз привозил оттуда подарочный фотоальбом. На последней странице которого надпись: «Если товарищ позовет», а ниже — список фамилий, адресов и телефонов. В каждый из этих городов мы могли приехать к друзьям. И у нас постоянно отцовские однокашники ночевали. А сейчас? Я только с оставшимися в Питере нахимовцами общаюсь. Из Дзержинки даже не хочется никого видеть. Эта традиция превратилась в список контактов в телефоне и список друзей в «Одноклассниках». Но бурного общения там не происходит. Это не флот.