Ленинградское знамя дружбы народов

20 декабря исполнилось 90 лет со дня рождения режиссера, народного артиста СССР Рубена Сергеевича Агамирзяна (1922 – 1991)

«Спектакли – как дети: они рождаются в разной любви. Этот ребенок родился от любви с первого взгляда и жил весело, был здоровым, румяным и озорным. Радовался сам от всей души и потому радовал зрителей. Спектакль продержался в репертуаре почти пятнадцать лет, и перестали играть его только после безвременной кончины Ефима Копеляна».

Эта цитата взята из книги Рубена Агамирзяна «Моя профессия – театр», вышедшей десять лет назад благодаря его верной подруге жизни Галине Иосифовне и суну Игорю Рубеновичу. Так о своей первой самостоятельной работе в БДТ – спектакле «Я, бабушка, Илико и Илларион» написал Мастер, четверть века возглавлявший Театр имени В. Ф. Комиссаржевской, сделавший из рядового учреждения культуры настоящий Театр, равного которому не было. И не будет. Хотя бы потому, что сегодня другая эпоха, театры перестали быть режиссерской вотчиной, большинство из них потеряли собственное неповторимое лицо. Серьезная репертуарная политика нередко подменяется интересами сиюминутной выгоды. При выборе спектакля часто в первую очередь руководствуются предполагаемым кассовым сбором. А Мастер утверждал: «Вне борьбы за зрителя (за зрителя, а не за кассу!) не может существовать ни один театр. Касса – производное этой борьбы. Есть зритель – есть касса. Это аксиома».    

Не потому ли, что с самого начала своей режиссерской деятельности он знал цель, к которой шел? Наверно. Да и учителя у него были прекрасные – Георгий Товстоногов, спектакли которого юный Рубен смотрел еще в тбилисском ТЮЗе, Леонид Вивьен, у которого он начинал работать в Театре драмы имени А. С. Пушкина.

Армянин, родившийся в Тбилиси, всю жизнь творивший в России, Рубен Агамирзян стал «ленинградским знаменем дружбы народов». Так, шутя, он однажды отрекомендовался Федору Абрамову. Но недаром говорится, что «в каждой шутке есть доля шутки». Остальное – правда.

Он действительно был таким знаменем. Дружба народов была для него не пустым звуком. Свидетельство тому – все его творчество. Именно Агамирзян открыл русскому зрителю великолепного грузинского писателя Нодара Думбадзе. Первый самостоятельный спектакль, не сходивший со сцены полтора десятилетия! Кто из выдающихся режиссеров добивался в дебюте такого успеха?!

Нет, не случайно, видимо, последипломная деятельность Агамирзяна началась с «Гамлета». В постановке Григория Козинцева на сцене Театра имени Пушкина он выступил как ассистент режиссера и сразу показал себя не мальчиком, но мужем. Двадцатидвухлетний выпускник театрального института, по режиссерским меркам мальчишка, не уверенный в успехе спектакля, посмел высказать признанному режиссеру Козинцеву свое мнение: «У нас получается спектакль о «Дяде Гамлете», пьеса Антона Чехспира». Козинцев не вспылил, ответил спокойно: «Может быть, и так».

Его все-таки спектакль получился. А на известный гамлетовский вопрос утвердительно ответил не только исполнитель главной роди Бруно Фрейндлих, но и Рубен Агамирзян. Как режиссер.

А вот Чехова, которого он любил и не случайно помянул на репетициях «Гамлета», так ни разу в своей жизни Агамирзян и не поставил. Признавался, что не знал, как к нему подступиться. Все чеховское, что видел в других театрах, его не очень устраивало.

Он вообще подбирал только «своих» авторов, в которых мог найти то, что он называл «жанровым ключом». Без этого, считал Рубен Сергеевич, условная дверь между сценой и залом не сможет полностью раскрыться. 

«Его» авторами были Константин Симонов и Нодар Думбадзе, молдаванин Ион Друцэ и Михаил Шатров. Агамирзян открыл миру имя Григория Горина, поставив на сцене Комиссаржевки трагикомедию никому не известного драматурга «...Забыть Герострата!», главную роль в котором исполнил «его» артист – неподражаемый Станислав Ландграф. Спектакль продержался в репертуарной афише более пятнадцати сезонов. 

У Агамирзяна, прошедшего войну, были свои счеты к фашизму, поэтому тема, поднятая в пьесе «...Забыть Герострата», прошла сквозь все его творчество. Собственно, перед приходом главрежем в Комиссаржевку он ставил в Театре «На Литейном» «Дневник Анны Франк». «Пробивал» постановку с трудом, потому что власти запрещали спектакль. Добился, но с условием, что откликов в прессе не будет. Постановка обрекалась на молчание, но спектакль, что называется, «выстрелил». Зритель принял его.

Агамирзян признавался, что всегда хотел «соответствовать неосознанному желанию... прогрессивной части публики на социальный заказ».

Это привело его к постановке трилогии Алексея Толстого «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис», впервые полностью поставленной на театральной сцене. Ни в царское, ни в советское время все три спектакля одновременно не шли. Агамирзян рискнул – и вышел победителем. Три вечера подряд зрители шли в театр, чтобы погрузиться в историю нашей страны. 

Однако главным в спектаклях были исторические параллели. Агамирзяна интересовала цепочка «власть – личность – нравственность». «Археология, бытовые подробности, ритуальные моменты боярской Руси интересовали нас ровно настолько, чтобы быть убедительными», – говорил Рубен Сергеевич. И делал вывод: «Проблема Бориса, царя-прагматика, преступившего нравственные законы и осужденного за то народом, оказалась созвучной нашему времени. И сегодня живут еще правители-предатели своих народов, для которых политическая игра составляет бОльшую ценность, чем настоящее и будущее своих стран и всех народов мира».    

Это было сказано на закате существования Советского Союза. Но как созвучно и нынешнему дню.

Рубен Агамирзян. Режиссер, народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР... А он и был настоящим советским человеком, в самом хорошем смысле этого слова.

За три дня до смерти на вокзале в Москве Григорий Горин передал ему новую пьесу «Кин IV». В ней есть такие слова короля Георга: «...Я любил театр... я готов умереть в ложе». Рубен Сергеевич успел прочесть эту пьесу. А 26 октября 1991 года на «Днях Турбиных» он скончался через пятнадцать минут после начала спектакля в своей ложе. Рядом были его жена Галина Иосифовна и внук Роберт.

«Для меня театр – это аванпост борьбы с бездуховностью за те нравственные ценности, которые человечество выработало за свою многовековую историю. А сейчас есть опасность, что мир вещей, мир меркантильных страстей хочет дать нам бой не на шутку», – предупреждал нас Мастер.

Мы еще поборемся, Рубен Сергеевич.