Лев Дуров: Возраст — не заслуга

Любимый артист рассказал о режиссерских опытах, о том, как был невыездным, и о том, о чем... не мечтает

Знаменитый артист не мечтает о новых ролях — они сами приходят к нему. Лев Константинович активно снимается, играет на сцене, ставит спектакли. С последней по времени его режиссерской работой, комедией по пьесе Эрба Гарднера «Я не Раппопорт», петербуржцы могли познакомиться во время недавних гастролей Театра на Малой Бронной, на сцене которого Лев Дуров играет вот уже сорок пять лет…

Дела театральные

— Лев Константинович, Театр на Малой Бронной десять лет не приезжал в Петербург...
— Раньше регулярно ездили, играли на двух площадках. Сейчас, правда, тоже играли на двух площадках, но всего три спектакля по одному разу каждый. Конечно, слово «рубль» вышло на первое место, а привозить репертуарные театры дорого — следовательно, невыгодно. А нам реакция петербург­ского зрителя очень нужна и важна.

— Вы не только играете, но и сами ставите спектакли. Можно ли назвать вашу режиссуру актерской?
— Да, наверное. Вообще, конечно, для нашего художественного руководителя, Сергея Анатольевича Голомазова, я со своими режиссерскими опытами — кость в горле. Он заранее опасается, что я подойду к нему и скажу: «Хочу то-то и то-то поставить»… шутка (смеется). Сергей Анатольевич — очень строгий человек, требовательный. Когда мы работали над спектаклем «Я не Раппопорт», он посмотрел и сказал, что в таком виде выпускать нельзя, и был прав. Мы неделю поработали и все недостатки исправили. Тема спектакля очень простая, потому что проблемы пенсионеров везде одинаковые — ну, там побогаче, здесь победнее, но суть не меняется. Все пенсионеры думают о том, как бы не стать обузой. И мне эта тема близка — лет-то много! Когда мой юбилей праздновали в театре, мы такую штуку придумали: перед ширмой девица начинала раздеваться, потом заходила за ширму, вешала сверху интимные предметы туалета, ширму убирали, а за нею оказывался… я, в чем мать родила, только с фиговым листком. Потом срывал его, все — ах, а там другой листок, только поменьше, на нем мои года указаны. Этим я хотел показать, что юбилеи — это ерунда, возраст — не заслуга, а печаль и грусть. Больше всего я боялся, что кто-нибудь все же выйдет с адресом и начнет его читать. К счастью, ни­кто не вышел.

— Мечтаете ли о какой-нибудь роли?
— Вот скажу — мечтаю сыграть то-то и то-то, потом умру, и журналисты напишут: «Он так и не сыграл то-то и то-то» (смеется). Я уже всё сыграл — и Достоевского, и Гоголя, и Шекспира… Ни о чем не мечтаю.

— Часто раздаются упреки репертуарным театрам, что они не жалуют отечественную современную драматургию. Что вы об этом думаете?
— Как-то приходит ко мне молодая женщина, намекает — старенькие вы, нафталинные, а она, дескать, знает две гениальные пьесы, которые просто необходимо поставить. Я их прочитал и говорю: «Барышня, я всё знаю про жизнь, русским языком владею в совершенстве. Вам не стыдно, когда такое со сцены произносят?» Со сцены должны звучать определенные слова, определенные мысли. А когда говорят, что современную драматургию обязательно надо ставить… ну, это как при советской власти: такой-то процент современных пьес, такой-то классических, такой-то зарубежных. Всё, наелись мы этого, мне кажется. Недавно вот Петя Фоменко из жизни ушел, ставил одну классику, а в его театр не попасть было. Я однажды пришел на спектакль, хотели меня посадить, да места не нашлось…

«Я не Раппопорт»

Вьется по ветру «Веселый Роджер»…

— Вы производите впечатление человека независимого, который ничего не боится…
— Наверное, так и есть. Ничего не боялся и не понимал, чего следует бояться. Вот такой случай вспоминаю: после выхода фильма «Семнадцать мгновений весны» актеров, которые там играли, пригласили в ГДР. Это была первая моя поездка за границу. Говорят — надо идти в горком партии на выездную комиссию. Я слыхом не слыхивал, что за комиссия такая, а меня предупреждают: если не придешь, никуда не выпустят. Я прихожу. Вызывают меня первым. Сидят там все одинаковые: мужики в темных костюмах, бабы… извините, женщины — в голубых платьях с брошками и с «халами» на башке. Говорят: «Опишите флаг Советского Союза». Ну, думаю, о чем они спрашивают, я что, дебил? И говорю: «Черный фон, на нем череп и две скрещенные берцовые кости, называется «Веселый Роджер». Паралич! «Назовите республики и их столицы». Я: «Малаховка, Магнитогорск, Тула…» — и фигачу так минут пять, валяю дурака. Они: «Перечислите членов Политбюро». — «Я не член партии и не собираюсь, ни одного члена Политбюро не знаю и не буду знать никогда». Всё — на три года я стал невыездным. И что? Ничего, живой.

«Д’Артаньян и три мушкетера»

Дела семейные

— В спектакле «Я не Раппопорт» вы выходите на сцену со своей дочерью. Трудно вместе играть?
— Нет. Она не дочь, она актриса Екатерина Дурова. Она достаточно самостоятельно работает всегда, и, когда поступала, я даже не знал, что она читала. Так и сказала: «Не буду тебе читать, ты будешь орать как резаный». Где она сейчас снимается, я понятия не имею, она мне не говорит. Ну, они все у меня такие — внуки тоже дедушку ни во что не посвящают.

— А чем ваши внуки занимаются?
— Внук Иван защитил диплом, он режиссер телевидения. А внучка занимается кукольным театром — она сейчас заместитель директора кукольного театра на Бауманской. Совсем странный такой человек, изучает арабский язык, летала дважды к бедуинам, жила в их деревне. «Зачем, Катя?» — «Интересно». Вот, они такие. 

— Как вы относитесь к тому, что обязали указывать в фильмах и спектаклях, с какого возраста их можно смотреть детям? Оградит ли это детей от того, что им знать не положено?
— Это полная глупость, конечно. С другой стороны, я против «полового просвещения» детей в школах, не нужно ребенку раньше времени техническую сторону узнавать — у него тогда не будет отношения к любви как к таинству.

«Шел четвертый год войны»

Досье 

Лев Константинович Дуров родился 23 декабря 1931 года в Москве. Происходит из знаменитой династии российских цирковых артистов — дрессировщиков и клоунов, но родители не были связаны с цирком.

После окончания Школы-студии МХАТ в 1954 году был приглашен в Центральный детский театр, где и познакомился с Анатолием Эфросом. В 1963 году вместе с Эфросом перешел из Центрального детского театра в Театр им. Ленинского комсомола. В1967 году, тоже вместе с Эфросом, перешел в Театр на Малой Бронной, где работает по сей день.

В 1978 году окончил Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе. Поставил на сцене родного театра 18 спектаклей.

Автор книг «Грешные записки», «Странные мы люди», «Байки из закулисья», «Байки на бис».

Снимался в фильмах «Я шагаю по Москве», «Старики-разбойники», «Бумбараш», «Семнадцать мгновений весны», «Калина красная», «Большая перемена», «Странные взрослые», «Нос», «По семейным обстоятельствам», «Хождение по мукам», «Д’Артаньян и три мушкетера», «Прощание», «Сказка странствий», «Беспредел», «Серые волки», «Любовь», «Не послать ли нам гонца?», «Луной был полон сад», «Весьегонская волчица», «Последний бой майора Пугачева» и многих других (всего — более 160 ролей). Говорил за Шарика в мультфильмах про Простоквашино.