Лучший подарок

Редактор пятничного выпуска всякий раз впадала в ступор, видя объявление: «Куплю книги»

Ладно бы речь шла о раритетах — так нет, о самых обычных книгах. Редактор растерянно окидывала взглядом свою монументальную домашнюю библиотеку, и внутренне вопрошала: «Кому, кроме меня, это все нужно?» Сын, умник-программист, оставил привычку к чтению еще в отрочестве. Так, собственно, и звучало задание, данное вашему корреспонденту: «Узнать, кому это надо». 

— Что народ берет из бесплатного? — Гоголя… Достоевского (в магазине-то минимум 200 рублей, а по школьной программе положено). Толстого почему-то почти не берут, разве что «Войну и мир». Горького — вообще никому не надо, убит напрочь. Из поэтов подайте им Ахматову и Гумилева, а Есенина и Пушкина почему-то «не нужно»

1. Клондайк 

…Ну, например, это надо Игорю Лисицину. Да-да, после «ц» у него пишется «и»: ирония судьбы — фамилию будущего книгособирателя вот эдак оформили грамотеи в паспортном столе. Координаты Игоря — одни из первых, которые всплывают в Интернете на запрос «купить книгу». Во «вконтактной» группе «Книга должна жить» Игорь сразу поясняет, зачем это ему: «Я торгую старой книгой в Интернете. Поступает много книг, которые сложно продать, но которые имеют какую-то ценность, особенно если группировать их по темам. Поэтому лучше отдать их бесплатно…» То есть Игорь не только покупает книги, но и продает, и принимает в дар, и дарит. С Лисициным мы уговорились встретиться «на базе» — у одного из домов по Новочеркасскому проспекту, где он арендует площади. Ныряем в полуподвальное помещение — и попадаем в рай библиофила. Залежи, клондайк — Толстой, Дюма, Дрюон… советская фантастика… Все то, что в былые времена роднило семьи из Ленинграда и Бобруйска; Москвы и Урюпинска — наша общая память, наша домашняя библиотека. Этот запах постаревших книг, от которого щемит сердце; эта шероховатость страниц — все те ощущения, коих лишены чтецы электронных «буков». Вокруг — вавилонские башни из коробок, на которых нарисованы бананы. В коробах не бананы, а книги, примерно по полсотни в каждой. Итого фонд — тысяч пятьдесят книг. За тремя компьютерами работают сотрудницы, Мария, Толия и Аня. Мария забивает на букинистический сайт информацию о книге то ли тридцатых, то ли пятидесятых годов прошлого века: Фогельсон, «Болезни сердца и сосудов». 

2. Букинист, но не библиофил 

Естественно, я жду, когда Игорь заведет лирическую балладу о том, как они с дедушкой вслух читали «Чука и Гека» и как он сквозь годы пронес любовь к книге. — Ничего подобного, — заявляет Игорь. — Я некоторое время работал на пункте сбора макулатуры, после такого рассуждать о сакральности книг сложно. Последняя книга, которую я читал, — «Правила дорожного движения», чтобы на права сдать. Лисицин четко объясняет свою задачу. Он — букинист; его клиентура — не столько те, кто намерен продать раритет, сколько те, кому надо сбыть залежи обычных книг. Интерес Игоря — обнаружить в этих залежах жемчужину. Труд не из легких: самому приехать за книгами; забрать; рассортировать; определить, какие из них могут быть ценными. Но главное — что-то нужно делать с теми массами, которые ему непосредственно не нужны. При всем своем несентиментальном отношении к делу Игорь выбросить книги не может. Потому и придумал движение «Книга должна жить». Движение это иначе как благотворительностью не назовешь, потому что какая с этого выгода, ваш корреспондент так и не дотумкала. А именно: Лисицин арендует небольшое помещение на Невском, где выкладывает книги — и их можно забрать бесплатно. Туда и едем. Предварительно Игорь и его сотрудник Александр превращаются в грузчиков и таскают мешки с книгами в легковушку. Их мечта — микроавтобус, чтобы не делать по несколько ходок. Вот, например, сейчас Игорю и мне не хватило в авто места, и мы, пока Саша везет груз на Невский, смиренно тащимся до точки своим ходом. По пути к остановке Игорь притормаживает возле двух отдыхающих бомжей и заводит недолгую светскую беседу с тем, кто поприличнее с виду. Бомжа зовут Вован, Игорь любит иногда с ним потолковать («Он занятный»). Наделив Вована какой-то купюрой, Игорь рассказывает, что они с друзьями сколачивают музгруппу «Злые букинисты». — Вообще букинистов условно можно разделить на две категории. Одни — как пауки, сидят спокойно и ждут, когда к ним прилетит нужная книга. Вторые — суматошные, хватаются за все в надежде обнаружить крупицы ценного. Я — из суматошных. Это путь экстенсивный, но... Это же азарт! Всякий раз, когда едешь на квартиру забирать библиотеку, думаешь: ну, в прошлый раз не прокатило, но в этот поймаю прижизненное издание Пушкина! «Прижизненного» Пушкина Игорь еще не поймал. Зато поймал первое посмертное издание, 1838 года. Правда, один том из многотомника и изрядно потрепанный, поэтому книга ушла всего за 20 тысяч рублей. Среди клиентов Игоря (те, кто просят разыскать нужную книгу) есть и знаменитости, но Игорь их имена не называет: не всегда они ведут себя прилично и букинист периодически общается с «випами» на непечатном языке. 

— У меня знакомый в Барселоне живет, там работает служба старых вещей, в основном в ней трудятся люди, которые пытаются избавиться от разных зависимостей — наркотиков, алкоголя. Работают грузчиками буквально за еду или ночлег. Они так и говорят: «Вы переезжаете? Давайте мы приедем, заберем вещи, чтобы вы на помойку их не выкидывали, а дальше уже наша проблема».\

3. Горького не предлагать 

Прибываем на место. Записывайте адрес, где бесплатно дают книги. Невский, 90; вход через кафе. Хозяйка кафе тоже прониклась идеей: на подоконниках стоят книги, вполне читабельные под чай-кофе: Голсуорси, Мериме… Поднимаемся чуть выше — небольшая комнатка со стеллажами. На стене объявление: в руки не больше 10 книг. Условие такое: если берете даром — смотритель ставит на книге штамп «книга даром», если клейма не хотите — платите от 10 до 50 рублей. — Штамп — для того чтобы отвадить халявщиков, которые приходят табунами, сгребают книги и потом их продают, — объясняет Игорь. — А так — пусть сгребают, но если вздумают продавать, у покупателя будет понятие о том, что книга дареная. За смотрителя сейчас — милая пенсионерка Лидия Михайловна, подменяет дочку и внука-студента. — Вчера мужчина приходил, на профессора похож, очень внимательно книги рассматривал, — докладывает обстановку Лидия Михайловна. — Я спрашиваю: «Вы профессор?» — «Нет, — говорит, — не дослужился». Три книги взял. А вчера студенты целый день копошились. Полки помечены: «История», «Религия», «Кулинария. Домашнее хозяйство», «Медицина»… Входят две барышни, сразу к полкам, спустя какое-то время выуживают иностранный словарь: — Берем. Мы же на филологическом, в Большом университете. У Лидии Михайловны на столе «Записки об Анне Ахматовой» Лидии Чуковской. И еще — «Даурия» Константина Седых. Это дань юности. — Я сама с Украины. Эту книгу в восьмом классе за одну ночь прочла. Книги даже в библиотеке трудно было достать, а сосед связи имел в библиотеке, мог книжку взять, днем сам читал, а на ночь кому-нибудь из нас давал. Меня мама ругала, что я свет ночью жгу, а свет-то был — свечка! Как услышу мамины шаги — тут же свечу гасила. Мы, ребята, потом собирались во дворе и пересказывали друг другу эти книги. Нас было семь девочек и пять мальчиков. И никто из нашей компании не стал ни бандитом, ни вором. Еще Лидия Михайловна помнит, какое это было счастье, когда они с мужем, выстояв очередь, получали право купить книгу из серии «Всемирная литература». В Петербург из Украины она переехала шесть лет назад, к дочке. Все собранные за жизнь книги пришлось оставить, отдала их тамошней детской библиотеке. Библиотекари восхищались: «Да ваша домашняя библиотека втрое больше нашего фонда!» — Жалко было книги отдавать? — спрашиваю. У Лидии Михайловны наворачиваются слезы на глаза. Спрашиваю Игоря: — Что народ берет из бесплатного? — Гоголя… Достоевского (в магазине-то минимум 200 рублей, а по школьной программе положено). Толстого почему-то почти не берут, разве что «Войну и мир». Горького — вообще никому не надо, убит напрочь. Из поэтов подайте им Ахматову и Гумилева, а Есенина и Пушкина почему-то «не нужно». Разговор прерывает звонок на мобильный. «Мандельштама вам? Посмотрю» Поясняет: «Сосед сверху просил достать. А вообще люди часто звонят букинисту как какому-то психотерапевту — пообщаться, «за Достоевского» поговорить». 

4. Поддержка чтения 

После визита на Невский в машине освободилось место, и «на хату» (то есть к человеку, который откликнулся на объявление «Куплю книги») едем все вместе. По дороге выясняется: что у Игоря, что у Александра — техническое образование. «И вот чем мы занимаемся». Высшее получили в 1990-е, технари стране были не нужны; сейчас — вроде бы нужны, но выученное уже начисто забылось. — Меня интересует заработок, — открещивается от всякой лирики Лисицин. — Чем больше я пробомблю хат (это на нашем сленге «выезд на квартиру»), тем больше вероятность, что где-то что-то ценное найду. С одной книжки можно несколько месяцев прожить безбедно. — Бывали такие удачные случаи? — Бывает — покупаю за тысячу рублей, а продаю за 100 тысяч. Но это не­часто случается. К тому же я такой: если прибыль пошла — почему бы себе кровушки не пустить, не заняться благотворительностью? Ну и инвестирую в эту богадельню. Это ведь все равно получается благотворительность: за книгами приходят в основном студенты, пожилые, кому книгу по нынешним ценам не купить. За время этой своей деятельности Игорь насмотрелся на разных персонажей. В том числе не вполне адекватных: им книги даром предлагаешь, а они капризничают — «Нет, вы мне бесплатного Рея Брэдбери найдите», «А вы что, так деньги отмываете?» — Кто чаще звонит по объявлению? — Обычно молодые, получившие наследство от умершего родственника, который, допустим, за жизнь собрал какую-то библиотеку. А молодым нужно освободить квадратные метры, чтобы внедрить что-то свое. Но вообще про благотворительность Игорь рассуждать не любит. Говорит, тут нужно быть слегка циником. Потому что приедешь по объявлению — тебя спрашивают: «Сколько дадите за книги?» — «Столько-то» — «Да я лучше на помойку вынесу». Тут разговор короткий: окей, выносите. Через пару дней звонок: «Да, пожалуй, я согласен». Тут уже букинист может качать права, потому что несколько раз ездить на один адрес, чтобы просто поговорить, — это неэффективно и неэкономично. …Продираемся через пробки. Александр уверяет: «Вот увидите: приедем — будет четвертый или пятый этаж в доме без лифта; или лифт сломан; ну ни разу, чтобы второй!» У Игоря на памяти летняя «ходка»: забирал книги из дома старухи-процентщицы на Большой Подьяческой. Удовольствие так себе: пришлось в одиночку таскать мешки с шестого этажа по винтовой лестнице. На счастье, нам нужно подняться всего лишь на третий этаж. Открывает мужчина средних лет, зовут Илья. Судя по культуре речи — читает много. Сейчас переезжает, библиотека досталась по наследству, нужное увозит с собой, от прочего хочет избавиться. Джек Лондон для него уже — в прошлом, Сименон — тоже. На мои охи-ахи по поводу общего состава советских домашних библиотек Илья говорит: — Но та система, когда люди в очередях стояли за книгами, — неправильная была. Да, конечно, это придавало книге особую ценность, но когда 40-летний мужчина ехал в метро и читал добытые «Три мушкетера» — в этом было что-то неестественное. Такие книги надо читать лет в 12. Илья советуется с Игорем: ищет книгу «После конца истории» румына Чорана, Игорь обещает поискать. Стащив в машину благоприобретенное (не уловила, Илья какие-то деньги взял или нет? Некоторые вообще говорят: ребята, да берите так, я вам еще и пива поставлю), еле утрамбовавшись, возвращаемся «на базу». Александр уже присмотрел в добытом что-то из школьной программы, для ребенка — покупать не придется. — Никогда не угадаешь, кому какая книга понадобится, — говорит Игорь. — Иногда странные книги заказывают. Кто-то коллекционирует, например, советские детские книжки, кому-то просто для полной серии не хватает всего одного тома, так он готов любые деньги отдать. Коллег-конкурентов у Игоря, как он говорит, 2 — 3 конторы на город, они завязаны на сетевые букинистические магазины. У самого Лисицина, пожалуй, своеобразная социальная функция: обеспечивать круговорот вещей (в этом случае книг) в природе. Есть, к слову, идея — устроить что-то вроде глобального обмена старыми вещами, этакую систему реализации, которая избавляла бы людей от старья, но давала бы ему возможность выуживать редкие ценные вещи. — Аналогичные затеи есть за рубежом. У меня знакомый в Барселоне живет, там работает служба старых вещей, в основном в ней трудятся люди, которые пытаются избавиться от разных зависимостей — наркотиков, алкоголя. Работают грузчиками буквально за еду или ночлег. Они так и говорят: «Вы переезжаете? Давайте мы приедем, заберем вещи, чтобы вы на помойку их не выкидывали, а дальше уже наша проблема». А насчет книг — Игорь Лисицин собирается предложить какой-то социальный проект властям — благо это вписывается в декларируемую государством программу «Поддержка чтения». Правда, само государство под программу пока не выделило ни копейки — а Игорь и Ко, получается, сейчас решают государственную задачу.