«Любовь и ум, а между ними — пропасть»
На 37-м Московском международном фестивале показали новый фильм режиссера Алексея Козлова «Запрет», который был снят на Ладоге практически без бюджета
1942 год, маленький холодный остров посреди Ладоги. На нем — две пары влюбленных: итальянский моряк Джакомо и дочь священника и цыганки Лора, русский капитан Георгий и монахиня Пелагея.
Героев объединила смерть и любовь, как всегда и бывает в России.
На первый взгляд, фабула напоминает «Кукушку» Александра Рогожкина: северная природа, война и непримиримые враги в одной клетке. Но здесь нет рогожкинского трагикомизма, и никто не уйдет с острова невредимым. Жгучий обаятельный Джакомо (его играет главный наш итальянец Джулиано Ди Капуа) — и суровый Георгий (Сергей Яценюк), томная черноволосая Лора (Анна Молчанова), почти весь фильм говорящая по-французски, — и грубовато-простая, с достоевской истеричной хитринкой Пелагея (Наталья Ткаченко): все они серьезны, как герои греческой трагедии, северный ландшафт под их ногами — как экзистенциальная пустыня из фильмов Бергмана. Их страстные любовные речи незаметно переходят в холодные философические послания о самоощущении и идентификации. Печать ставит отец Лоры (Георгий Тараторкин, как будто опять примеривший шинель Раскольникова). По сюжету он — священник, интеллигент, безрассудно полюбивший цыганку, «азиатку»: «А я как однажды ухватился одною рукой за Эйфелеву башню, другою — за Магадан, так и вишу над пропастью с вопросом, какую же руку должно отпустить мне первой. Жизнь прожил почти — а так и не знаю ответа. Проклял себя — а так и не решил. Моя любовь к азиатке и мой европейский ум, а между ними — пропасть. В этом моя русская суть. И суд мне не Бог — а я сам. И дочь моя так же потерялась между любовью и верой, и тоже будет искать этот ответ».
Мы побеседовали о смысле и создании «Запрета» с режиссером, продюсером и сценаристом фильма Алексеем Козловым.
— Съемки шли на Ладоге, на одном из «островов Иисуса» — Йесуссаарет. Это недалеко от Лахденпохьи — наверное, полчаса на хорошей моторной лодке, — рассказал режиссер. — Маленький остров, с которого вообще началась вся эта история. Когда у меня возникла идея сценария, я попросил своих товарищей: «Найдите мне остров». Они поехали и нашли — это было осенью 2012 года. Этот остров реально входил в систему валаамских скитов, которые тогда были распространены намного шире, чем сегодня. После этого в течение зимы я писал историю под этот остров. Съемки начались через год, в сентябре 2013-го. Мы заехали маленькой группой в 15 человек. Актеры работали за копейки, жили на острове в палатках, в сентябре и потом — в мае. Замечательный наш художник, Павел Новиков, построил декорацию, которую мы туда перевезли, — храм и другие сооружения. Декорация, кстати, так там и стоит и вызывает восторг у проезжающей мимо публики. Остров фактически стал местной достопримечательностью.
— Я правильно понимаю, что бюджета у вас фактически не было?
— Что называется, деньги брали сами у себя. У нас не было поддержки Министерства культуры, мы туда даже не обращались.
— Есть все-таки какая-то историческая основа за вашим сюжетом?
— На Ладоге действительно стояли итальянцы в 1942 — 1943 годах. Бойцами они были не очень умелыми, было им холодно, воевали плохо. Довольно быстро были разбиты, расформированы и отошли в Финляндию. И роман русской монашки и итальянского офицера действительно имел место на этом острове. Конечно, во время войны такая любовь была бы под запретом — отсюда и название фильма.
Другая линия — история русского капитана. И она тоже связана с историческим фактом. Вы знаете, что в свое время одна из барж, вывозивших беженцев из Ленинграда в начале блокады, была уничтожена немцами. Тысяча двести человек погибли. И через город плыли детские панамки, чемоданы… Сильная картина. И наш герой, который стреляет в итальянца, сначала, кажется, просто ненавидит врага. А потом выясняется, что на этой барже у него было трое детей.
— Когда можно ожидать прокат в России?
— С прокатчиками у нас нет договоренностей, поэтому, к сожалению, не могу сказать ничего конкретного.
