Людмила Николаева читает нашу газету каждый день с 1953 года

Старейшая подписчица «Вечёрки» рассказала о том, как спасалась от фашистов в войну и гуляла под ручку с космонавтом Леоновым в послевоенные годы

Старейшая подписчица «Вечёрки» рассказала о том, как спасалась от фашистов в войну и гуляла под ручку с космонавтом Леоновым в послевоенные годы

В 58-м муниципальном округе Петроградского района узников концлагерей осталось всего 14 человек, ведь средний возраст этих людей — 80 лет. Из них только шестеро в состоянии добраться до места встречи — местного муниципалитета. Среди них и Людмила Николаева, одна из наших самых давних подписчиц. Людмилу Константиновну в военные годы вместе со всей семьей угнали в Германию на принудительные работы. Сейчас ее статус — несовершеннолетние узники в местах принудительного содержания в период Второй мировой войны — приравнен к статусу узников концлагерей, гетто и других мест, созданных фашистами и их союзниками для удержания пленных.
С 1953 года Людмила Константиновна не прерывала подписку на «Вечёрку» ни на один день! Впрочем, «Вечерний Петербург», а тогда еще «Вечерний Ленинград», она читала и раньше, в первые послевоенные годы. Именно с воспоминаний об этом времени ветеран начинает беседу с нашим корреспондентом.

Путь к Ленинграду

Людмила Константиновна — потрясающий рассказчик, описывает события захватывающе, хотя с трудом сдерживает слезы, когда речь идет о войне.

— Мы с семьей жили в деревне Дымница, что в Ленобласти, а оттуда людей решили не эвакуировать, и 1 июля нам перекрыли въезд в Ленинград, — рассказывает она. — Жуткое зрелище: поезда идут, но в городе не останавливаются, и вот ты думаешь, что мог бы здесь спастись, но проезжаешь мимо... Через месяц — 1 августа — отец уехал на фронт. Нам он сообщил, что все устроил и скоро из Ленобласти нас все-таки вывезут. Отца мы больше не видели, и в Ленинград нас никто так и не забрал.

Вся семья — Людмила Константиновна с мамой, младшим, трехлетним братиком и двумя бабушками — 17 августа решила идти пешком к городу. Правда, бабушки и километра не прошли. Благословили родных и отправились обратно в деревню.

В ребенка стрелять не стал

— Мы разыскали колонну наших солдат, обрадовались, побежали к ним, но тут прилетели «мессеры» и началась бомбежка, — вспоминает Людмила Константиновна. — Помню только, как командир взвода нам крикнул: «Вон с дороги!» Мы поползли к лесу и там побежали куда глаза глядят, а нашу колонну немцы расстреляли. Но тогда я еще не увидела лиц фашистов.

Пришли мы семьей в какую-то деревню. Переночевали там. А утром где-то вдалеке, в районе Гатчины, завязался бой. Привезли раненых. Приехал врач, две медсестры. Начали спасать людей. И тут появилась немецкая пехота. Они сразу же начали расстреливать раненых и вообще всех подряд. Врач закричал о конвенции, принятой после Первой мировой войны, по которой нельзя трогать раненых, и его тоже тут же расстреляли.
Людмилу Константиновну с матерью спас ее трехлетний братик. Он ужаса происходящего не понимал, засмеялся, закричал: «Бах! Бух!» и подбежал прямо к коляске немецкого командира. Тот вышел и погладил мальчика по голове. Наверное, вспомнил, что и у самого есть семья.

Угнали всей семьей

На следующее утро маме нашей героини выписали «аусвайс» — пропуск, чтобы передвигаться по оккупированной территории. Вернулись в Дымницу и там обнаружили лишь разоренную деревню и сожженный дом. До середины осени они кое-как прожили в другом, старом и развалившемся, а 30 октября их угнали в Германию.

— В шесть утра немцы разбудили нас криками «русские свиньи!», причем я до сих пор помню, как звучит эта фраза по-немецки, — сокрушается Людмила Николаева. — А привезли в Бранденбург, в поместье к фашисту Роберту фон Рупу.

Там же были итальянцы, украинцы, белорусы, поляки, но хуже всего было русским. Их фон Руп ненавидел лютой ненавистью, поскольку его сын погиб под Сталинградом. 14-летнюю Людмилу заставляли работать по 12 часов, а кормили только хлебом из опилок. Впрочем, у узников был начальник Карл, который заключенных жалел, хотя помочь им ничем не мог.

— В конце апреля он собрал нас всех и сказал: «Гитлер — говно», — с улыбкой рассказывает наша читательница. — Карл понимал, во что их народ втянул этот изверг. А в ночь с 1 на 2 мая заключенные итальянцы Пьетро и Авгушт, 14-летние подростки, технические гении, поймали сигнал на самодельном радио и узнали, что со стороны Бранденбурга идут русские солдаты. Тут мы и бежали. И Карл нас не остановил.

Жаловаться не люблю!

Всей семьей вместе с другими пленными фон Рупа они выбежали на автостраду, прямо навстречу советским войскам, шедшим на Берлин. Начали кричать: «Не стреляйте! Мы из Гатчины!» Тут из толпы выбежал молодой солдат с возгласами: «Земляки!» Всю семью вернули домой.
Уже после войны Людмила Константиновна узнала, что отец ее в 1944 году вез на фронт боеприпасы, был ранен и умер от потери крови. Семье впоследствии вернули его личные вещи: фото жены и детей. А мама Людмилы Константиновны, Евдокия Киселева, воспитала детей и прожила долгую и наполненную жизнь. Скончалась в 1991 году.

— Было столько страшного, — признается Людмила Константиновна. — У меня в войну были ноги отморожены, вот и хожу теперь еле-еле. А во время одной из бомбежек, еще до того как нас угнали в Германию, я до убежища не добежала и была контужена. Слышу теперь только одним ухом, и то со слуховым аппаратом. Но я не люблю жаловаться!

После всего этого Людмила Николаева еще и на престижную работу устроилась, правда во вредное химическое производство. Зато теперь пенсия на 5 процентов  выше, иначе, говорит, концы с концами сложно было бы сводить.
Во время работы на химзаводе, где разрабатывали твердое топливо для ракет, Людмила Константиновна даже с космонавтом Леоновым под ручку успела пройтись.

— Он увидел, что я иду к цеху, и предложил проводить, а по дороге экзаменовал вопросами, — вспоминает она. — Потом открыл дверь и галантно пропустил меня вперед в цех. Девушки так и открыли рты. А Леонов еще и к каждому подошел и руку пожал. После мне премию в 1000 рублей выписали. Оказалось, Леонов сначала к нашему директору Гидаспову зашел, а у того секретарша-то и не признала космонавта. Сказала, мол, занят директор, освободится не скоро. А Леонов, как воспитанный человек, настаивать не стал. Пошел прогуляться по территории завода...

В 1953 году Людмила Николаева начала выписывать «Вечерний Ленинград».

— Читаю абсолютно все и каждый день, — говорит она. — Люблю новости и кроссворды. У меня же дед был корреспондентом «Сельской жизни» на Северо-Западной опытной плодоовощной станции, так что во мне и капля журналистской крови есть. Ну, «Вечёрку» я считаю идеальной газетой.

Редакция «Вечернего Петербурга» принимает комплимент с благодарностью и огромной радостью, что у нас есть такие преданные читатели.