«Маленькая Валенька, чуть побольше валенка…»
История про девочку, которая разучилась играть в куклы
В большом красивом доме №30/32 на набережной канала Грибоедова сейчас кипит студенческая жизнь. Здесь находится общежитие ФИНЭКа. И мало кто помнит, что когда-то это был обычный жилой дом. Незадолго до войны в нем родилась маленькая Галенька.
Халидя Аюповна в январе отметила юбилей
Восточное имя девочки, Халидя, в большой коммунальной квартире быстро переделали в привычное для русского слуха: Галя, Галенька. Квартира была очень дружная, жила как единая семья. Это отношение соседей друг к другу выдержало все испытания войны и блокады. И когда у полуживых от голода и холода людей не было и крошки хлеба, именно это негасимое тепло человечности и сострадания оставались для них последней опорой.
Благодарность своим соседям Халидя Аюповна Майгельдинова сохранила на всю жизнь. Сейчас ей 80 лет — 9 января в семье отмечали юбилей. А когда началась война, Галеньке было семь лет, ее брату Коле — два года. Тогда большинство людей думали, что фашистов разобьют быстро — несколько месяцев, и все закончится. Поэтому не запасали никакие продукты, и многие не захотели ехать в эвакуацию.
— В нашем доме был большой двор, — рассказывает Халидя Аюповна. — Летом 1941-го жители сколачивали во дворе что-то вроде трибун, собирались и говорили о войне и о том, что скоро будет победа. Никто и представить себе не мог, что впереди их ждут четыре страшных года.
Осенью начались бомбежки. Однажды Галя и ее брат спали на диване, и девочка вдруг услышала приближающиеся звуки обстрела. Стащила с дивана одеяло, уложила на него плачущего Коленьку и волоком потащила в коридор. Как только за детьми закрылась дверь, в комнате раздался оглушающий звон разбитых стекол. Снаряд упал в канал Грибоедова, осколки полетели прямо в окна квартиры, находившейся на первом этаже, и разлетелись по всей комнате. Пробитыми оказались и дверь, и диван, и шкаф, и даже висевшее в нем пальто. Ни одно живое существо тем более не смогло бы тут уцелеть.
Когда вечером родители возвращались с работы и увидели зияющие пустотой окна, со всех ног бросились домой, плача от ужаса — думали, что дети погибли. Может быть, слушая историю спасения, они предчувствовали, что маленькая Галенька будет бороться за жизнь своих близких наравне со взрослыми.
Галенька и Коля, 1959 год
В соседней комнате жила большая семья Евстигнеевых. Истощенные, полуживые, сами с маленькими детьми на руках, они из последних сил помогали Гале. Ее родители с утра до вечера были на работе.
— Воды нет, водопровод не работает, — рассказывает Халидя Аюповна. За хлебом ходить мне семилетней страшно — хлеб отнимут. Так вот эта семья Евстигнеевых всегда брала меня с собой — и за водой, и за хлебом с карточками.
Загрязненную канализационными стоками воду из канала Грибоедова нельзя было пить. А в Мойке, как считалось, была чистая вода. Для измученного ребенка дорога была долгой и трудной. Но каждый день, в любую погоду, крошечная девочка с двухлитровым бидончиком упрямо отправлялась в путь по Гороховой. Наполняла бидончик и несла драгоценную тяжесть домой. В просторном подвале дома обнаружился запас дров – топили буржуйку. Пилить дрова, выносить тяжелое ведро, которым пользовались при неработающей канализации, помогала Гале соседская девочка Варя. Возле керосинки поставили табуретку. Галенька на нее забиралась и кипятила воду, а позднее, когда открыли Дорогу жизни и по карточкам стали давать крупу, варила кашу. Но это время наступило нескоро.
— В шесть часов утра радио начинало говорить, — вспоминает Халидя Аюповна, — и братик просыпался. Он проснется и кричит: «Люди! Есть хочу! Люди! Дайте хлеба! Хлеба!». Не к маме и не к сестре обращался, может быть, понимал, что они не в силах помочь, а к людям. Прошло больше 70 лет, а у меня в ушах все стоит этот крик.
Брат и сестра у Банковского мостика, 1950-й
В 1942 году от голода умер папа. Болели мама и Коленька, у него развивались цинга и дистрофия. Галя тоже была истощена. Постоянно хотелось спать. И ее положили в больницу с крайней стадией дистрофии. Это и спасло ребенка. В больнице на Фонтанке больных детей выхаживали, давали еду. В той же больнице в то же время лежал Галин будущий муж. Женихом и невестой они радовались, когда это выяснилось. Как мы сейчас радуемся, узнав, что в детстве ездили с кем-то в один пионерский лагерь
В том же году Галя пошла в школу. Тогда на всю округу работала только одна десятилетка — №221 возле Казанского собора. Сейчас этой школы уже нет. Писали на оберточной бумаге, на обрывках, а отопления в здании не было. Но лишь потеплело, ученики приходили на занятия в школьной форме, в коричневых платьях с белыми воротничками и черных фартуках, а учителя — в строгих темных платьях. Учительница французского языка София Пирсовна была школьной знаменитостью, потому что бывала в Париже. Студенткой ездила туда с экскурсией, а теперь рассказывала об этом городе ученикам. Эти истории казались умирающим от голода детям волшебнее сказки.
Коленьку в 1943 году взяли в очаг — так называли детские садики. Там на ужин детям давали дополнительный кусочек хлеба. Его несла домой Галя. Прежде чем шагнуть в темноту подворотни, у нее забирал кусочек Коля. Ему казалось, что сестра может не уберечь хлеб. Весенняя трава могла спасти от голода, но ее не разрешали рвать. И вот однажды Евстигнеева встретила на улице Галину маму: «Соня! Сонюшка! Беги скорее к Казанскому, там траву разрешили рвать!». Нарвали траву и сварили суп — это было огромное событие.
В блокаду Галя не играла ни в куклы, ни в другие игрушки. Разучилась. Может быть, и все старшие сестры в блокаду считали себя взрослыми, даже если были совсем детьми?
— Зато я очень хорошо помню, как Евстигнеевы взяли меня в Театр комедии, который работал всю блокаду и мы смотрели спектакль «Морской волчонок», — рассказывает Халидя Аюповна. — И помню, как в 1944 году мне дали билет на елку во Дворец пионеров. А какие подарки нас ждали! Надарили шоколадные конфеты ассорти. Удивительно: ассорти... И концерт какой хороший показали нам, детям. Даже помню, какую песню тогда исполняла артистка: «Маленькая Валенька — чуть побольше валенка. Но зато удаленька маленькая Валенька…».
Факт
Зимой 1941 года в Ленинграде насчитывалось 400 тысяч детей. Пиком голода был период с 20 ноября по 25 декабря. В день по детской карточке выдавали 125 г хлеба, он на 50% состоял из несъедобных примесей. Выдача других продуктов прекратилась.
