«Манифеста» прощается с Петербургом

1 и 2 ноября у вас есть последний шанс посмотреть биеннале современного искусства в Главном штабе бесплатно

Вчера вечером «Манифеста-10» — кочующая биеннале современного искусства попрощалась с Петербургом.

Попрощалась грандиозной вечеринкой в Главном штабе, где в Восточном крыле, принадлежавшем Эрмитажу, и располагалась ее основная площадка.

С журналистами попрощалась предварительными итогами, которые подвели директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и куратор «Манифесты-10» Каспер Кениг.

Ну а с публикой, принявшей «Манифесту-10» более прохладно, чем ожидали организаторы, еще не прощается. В подарок петербуржцам — два дня — 1 и 2 ноября, когда основную экспозицию «Манифесты-10» в Главном штабе можно будет посмотреть бесплатно, да еще и послушать экскурсии. И посмотреть хотя бы на самые популярные проекты, которыми, судя по обзорам прессы, стали инсталляция Томаса Хиршхорна «Разрушение», «Подвал» Эрика Ван Лисхаута и серия портретов «Великие люди» (нетрадиционной ориентации).

Насчет Хиршхорна спорить не буду. Он показал в атриуме Главного штаба огромную инсталляцию в виде разрушенного бомбой пятиэтажного дома. В обнажившемся жилье с убогой мебелью висели картины Малевича и Ольги Розановой. Подлинники из Русского музея. Художник, вероятно, хотел сказать, что жизнь «бревис», а искусство «лонга». Но буквально через несколько дней я увидела в фейсбуке фотографию разбомбленного дома, решив поначалу, что кто-то перепостил шедевр Хиршхорна. Но оказалось, что это дом в Славянске, а фото сделано фотографами в горячей точке. Предвидел ли Хиршхорн события на Украине, хотел ли он, живущий в благополучной стране, предупредить человечество, что война — это не всегда только картинки, которые ты видишь с дивана по телевизору или получаешь с утренней газетой к завтраку? Но попадание было точным. 

Среди инсталляций и арт-объектов, вписанных в залы Зимнего дворца, тоже попадались талантливые. Но их было не так много, чтобы переломить традиционную нелюбовь петербуржцев к современному искусству. 

Как сказал на пресс-конференции Михаил Пиотровский, город оказался не готов к биеннале современного искусства. В особенности — средний класс. Пока современное искусство интересно и понятно особенным, думающим, рефлексирующим, сложным личностям. 

Однако он считает, что биеннале нужно было провести хотя бы для того, чтобы следующее поколение уже могло воспринимать поиски современных художников, понимать их язык, часто такой провокативный или заумно-запутанный.

По данным Эрмитажа, Главный штаб за время работы «Манифесты-10» посетило 80 тысяч человек. Причем, никак невозможно учесть тех, кто перешел Дворцовую площадь ради того, чтобы после осмотра Эрмитажа, увидеть Анри Матисса, работы которого перевезли со знаменитого третьего этажа Зимнего дворца как раз к началу биеннале.

Как признался, Михаил Пиотровский, приурочить переезд великого француза к началу «Манифесты-10» было идеей куратора биеннале Каспера Кенига.

Куратор в свою очередь рассказал, что было много споров: почему именно Матисс, а не, скажем, мрачный гений Пикассо? Который, кажется, ближе к современному искусству с его жестким языком и уходом в антиэстетику, чем светлый гений Матисс, всю жизнь служивший идее божественной красоты? Все-таки выбор пал на Матисса.

Зимний дворец в период «Манифесты-10» посетило 1 миллион 200 тысяч человек, но эти цифры, сами понимаете, никак не свидетельствуют о том, что все петербуржцы и туристы пришли в музей ради знакомства, скажем, с инсталляцией Йозефа Бойса, которую можно было найти без всяких гидов и навигаторов. По запаху. Культовый немецкий художник представил полки с продуктами, изготовленными еще в ГДР, которые должны были соседствовать с картинами, созданными при жизни Карла Маркса. За столько лет многие продукты испортились, особенно невыносим был запах прогорклого маргарина. 

Тем не менее, директор Эрмитажа доволен проведением «Манифесты-10». Главный итог — то, что Манифеста появилась на карте России. И что весь город был вовлечен в это действо — и Главный штаб, и Эрмитаж, и Дворцовая площадь, где проводились многие акции, и невероятной, немыслимой красоты Витебский вокзал, и обычные коммунальные квартиры. 

Как сказал Пиотровский, мы доказали, что в пространстве музея, где хранятся произведения великих художников прошлого, могут существовать работы современных художников, которые откликаются на самые острые, самые болезненные вопросы современности. И говорить об этом на языке художественном и интеллигентном. А это и есть стиль Петербурга. 

Каспер Кениг вспомнил о первой «Манифесте», которую устроили сразу после падения Берлинской стены. «Мы все думали тогда, что вот, наконец, и закончилась холодная война, и дальше мы будем жить в мире без конфликтов. К сожалению, мы ошиблись»… Потому современное искусство просто не может не быть политизированным, провокативным, жестким. 

«Когда мне предложили сделать биеннале в Петербурге, — поделился воспоминаниями куратор. — Я, не раздумывая, воскликнул: «Да!» Хотя обычно предпочитаю немного поломаться: ах, мол, пришлите мне свой проект, планы, я должен подумать. Я подумал, что это ведь город трех революций, что этот дворец — большая часть истории России со всем ее блеском и катастрофами.

Еще я подумал: а почему бы нам не сделать старой доброй бабуле (а ведь музей готовится отмечать 250-летие) подарок. Пусть у нее будет такая вещь, благодаря которой она еще безбедно проживет еще столько же». 

Когда мы уходили из Главного штаба, где напоследок, под бокал шампанского и красного вина (кому что нравится), окинули биеннале прощальным взглядом, навстречу нам уже шли толпы модной молодежи. Они собирались на прощальный бал. Выйдя на Дворцовую площадь, которая в лучах догорающего заката, выглядела фантастически красиво, я заметила Каспера Кенига. Он был совершенно один и нервно прохаживался мимо машины, на которую был водружен огромный лозунг «Что делать?»

Что ж. Если на этот вопрос не смогли ответить классики, быть может, это удастся мастерам современного искусства.

Каспер Кениг