Марат Гельман ожидает наплыва посетителей на своей скандальной выставке

В креативном пространстве «Ткачи» (наб. Обводного канала, 60) открылась выставка «Icons», долгожданная и заранее проклинаемая

«Я понимаю, что масс-медиа настроены на событийность, — говорит с грустноватой усмешкой куратор. — Но вот сама выставка — она про созерцательность. Тут нет никаких манифестов и призывов. Я вообще воспринимаю православные иконы как произведения искусства. У художников, представленных здесь, очень разный бэкграунд. Для кого-то Евангелие — просто литпамятник, а для кого-то — жизненный ориентир. Георгий Острецов иллюстрирует Апокалипсис так же, как он бы мог иллюстрировать Шекспира, а у Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой «Евангельский проект» — это ежедневное чтение Евангелия и поиск соответствий в новостях нынешнего дня, например, с конфликтом в Палестине...»

Фото: TREND

На вопрос же о протестах верующих Марат Гельман отвечает: «Меня больше огорчили не мракобесы — я за двадцать лет кураторской работы к ним привык, как к плохой погоде. Меня расстроили наши деятели культуры, которые поддались на это давление и в прошлый раз отказались от проведения выставки. Сейчас нормальное поведение — договориться о выставке и не отказаться в последний момент — уже оказывается подвигом. Это плохо, такого быть не должно».

Игры современного искусства с религиозными символами, нарушение табу, воспринимаемое многими людьми как кощунство, — беспроигрышный прием, вызывающий незамедлительную реакцию в определенных кругах общества. Справедливости ради надо заметить, что чаще всего эта реакция – ожидаемая, тщательно просчитанная, «срежиссированная» кураторами. Современное искусство живет по законам шоу-бизнеса, где любые средства хороши, чтобы привлечь к себе внимание. Скандал — лучшая реклама, к тому же бесплатная. Вот и в случае с выставкой «Icons» сопровождающий ее шлейф скандальности послужил отличной рекламой. По мнению Ксении Юрковой, директора по развитию «Ткачей», на выставку придет не меньше 10 тысяч человек — это успех для выставки в таком некоммерческом пространстве.

Марат Гельман говорит о свободе творчества и самовыражения художника. Но насколько далеко простирается свобода творчества? Может ли художник безнаказанно нарушать табу, используя провокацию как способ привлечь к себе внимание?

«Считаю, что абсолютной свободы творчества не бывает, есть конъюнктура и желание любым способом прославиться хоть на пару дней. Марат Гельман — пиарщик, для него только деньги значат много. Вообще, современное искусство хочет много денег, при этом особенно не перерабатывая. А искусство — это талант и любовь, умноженные на тяжелый, адский труд. Кто сейчас так живет? Никто. Поэтому и искусство такое, какое есть», — высказал свое мнение в беседе с корреспондентом «ВП» специалист по современному искусству, попросивший не называть его имени (потому что в музее, где он работает, руководство придерживается другого мнения о свободе творчества).

На эту тему «ВП» побеседовал с художниками, культурологами, галеристами.

«Я — за табу!»

Андрей Шеркунов, директор галереи «Палитра»:
— Да, я — за табу! И я за цензуру, но — цивилизованную цензуру. Внутреннюю цензуру. Я, например, против, разрубания икон топором и сжигания холстов. Эксперименты в искусстве должны быть, но не надо их навязывать как «АКТУАЛЬНОЕ» искусство. Это именно эксперимент для своих. Я считаю это одним из проявлений «гельмановщины». Пропихнуть! Во что бы то ни стало! И на этом заработать. Проекты ради проектов, но деньги — вперед! Это гуманитарные бомбардировки нашей культуры и истории… Цивилизация любой ценой, причем, за ваш счет. А я за культуру!»

«Возмущаясь, вы делаете то, на что рассчитывают ваши противники»

Александр Ласкин, доктор культурологии, член Союза российских писателей:
— История культуры есть в то же время история запретов. В одну эпоху невозможно делать того, а в другую этого. Причем блюстители художественной нормы всегда грозят страшными карами. Вместе с тем всякий раз «в дамки» выходят те, кто норму нарушают. Мирискуссники делали то, что было невозможно для передвижников. Малевич – то, что мирискуссники воспринимали как ересь… Честно признаюсь, я сам человек консервативный и предпочитаю картины в рамах. Да еще чтобы непременно на холсте маслом. Это пристрастие, кому-то кажущееся старомодным, не дает мне права отрицать «объекты» и инсталляции. Я думаю, что искусства ровно столько, сколько зрителей. Так что всем хватит. И человеку традиционных воззрений, и, напротив, симпатизирующему эстетической новизне. Что же касается провокационности, в которой упрекают Марата Гельмана, то и в этом я не вижу ничего страшного. Искусство всегда с кем-то спорит. Есть субъект – само искусство, есть объект – те, кому оно обращено. Мне хочется сказать тем, кто выражает возмущение: не забывайте, вы делаете то, на что рассчитывают ваши противники. Так что в каком-то смысле вы становитесь частью их «объектов».

«Рьяные противники выставки, создали ей дополнительную рекламу»

Александр Латкин, поэт:
— В так называемом современном искусстве, которое в данном случае ничем не отличается от просто искусства, говорить о каких-то универсальных табу бессмысленно, поскольку сам художник определяет границы своего творчества. Эти табу существуют в обществе, которые искусство или нарушает, или уточняет, работая с ними как с исходным материалом. В обществе эти табу оформлены как неписаные правила и законы. Но даже если художник нарушает закон, лишь общество может решить — прав он или нет, со временем меняя правила и законы. Таков механизм участия искусства в общественном развитии. Религия, смерть, секс — эти темы на протяжении всей истории человечества были главными в искусстве. Высказывания художников на эти темы характеризовали каждую эпоху лучше любых исторических документов – например, знаменитый автопортрет Дюрера («Автопортрет в возрасте двадцати восьми лет»), где художник изобразил себя в образе Христа, в 1500 году был гораздо более радикальным, чем большинство акций современных нам художников. Если же речь идет о выставке «Icons», то при всех ее бесспорных художественных достоинствах нужно отметить, что многие представленные на ней произведения демонстрировались ранее и не вызывали такой реакции. Дело в том, что куратор выставки Марат Гельман – не только талантливый арт-менеджер, но и эффективный пиарщик и политтехнолог. Поэтому рьяных противников выставки можно искренне пожалеть, поскольку они первые попались на заброшенный куратором маркетинговый крючок и создали выставке дополнительную рекламу.

«Провокатор должен понимать, что идет на риск»

Александр Мелихов, писатель:
— На выставке не был и о чем идет речь, не знаю. Но в любом случае провокатор должен понимать, что идет на риск. Если он выходит из правового поля или поля такта в дикое поле, то он должен быть готов, что и с ним будут обращаться, как это принято у дикарей — вплоть до того, что его испекут на костре и с аппетитом скушают. Люди в диком поле будут так себя вести, если даже мы в газете напечатаем, что так себя вести не следует.

«Этические табу существуют и остаются неизменными»

Ольга Тобрелутс, художница:
— Что такое табу в современном искусстве? Уничтожить все табу и разрешить резать младенцев на потеху публике? Когда говорят о табу в современном искусстве, такие крайности не подразумевают. Значит, этические табу существуют и остаются неизменными.