Марина Азизян: Одевать в книге героев Мольера в ватники — странно

28 февраля замечательная петербургская художница, любимая ученица великого Николая Акимова, отметила свой юбилей

Марина Азизян отметила юбилей. А неделей раньше в Театральном музее открылась ее выставка «Театр книги. Мольер», которая продлится до 18 марта.

Банально говорить, что Мольер современен. Но — да! Он очень современен.

В центре зала в стеклянных витринах — рисунки женских профилей, как у Пушкина. Их окружают остроумные изречения о доступности этих дам. А вокруг по стенам — настоящий барочный вихрь париков, платьев, гримас — недоумевающих, торжествующих, благочестивых и горделивых. Это все — Мольер. «Тартюф», «Дон Жуан» и «Мещанин во дворянстве».

Тут вся человеческая комедия в полном сборе.

Переходя от одной иллюстрации к другой, словно успеваешь посмотреть спектакль, и даже не один, а все три. Концентрация в каждом вроде бы лаконичном рисунке такова, что передумать и перечувствовать, пытаясь заглянуть под стыдливо опущенные ресницы Тартюфа, успеваешь много, много... Как будто нарисовано стихами, а не прозой, — если использовать пример из «Мещанина».

Всего Марина Азизян создала около 300 эскизов. Многие в книгу не вошли, зато есть здесь, на выставке.

— Издательство предложило мне на выбор иллюстрировать армянские сказки, что-то еще... Но я выбрала Мольера, — говорит Марина Цолаковна. — Все-таки это привычная мне театральная стихия. А вот книжная графика — это не моя профессия, это отдельное мастерство. Я с огромным почтением отношусь к нему. У меня тут есть свои кумиры. Я очень люблю Владимира Лебедева, Дмитрия Митрохина. В детстве я была знакома с Юрием Васнецовым. Училась в школе с его дочками. И он на выпускной вечер каждому из сорока человек в нашем классе нарисовал уникальный пригласительный билет.

Так вот, я начала понимать, что мне надо делать, только где-то к концу работы.

И большое спасибо издателям, что они вытерпели два с половиной года, пока я в мучениях создавала все это. Мне многое тут и сейчас кажется неубедительным...

Зато я получила огромное удовольствие от самого Мольера, подолгу вчитываясь в него.

С самого начала я еще сделала шитые обложки. Они не вошли в книгу — их не получилось хорошо сфотографировать. Но они у меня остались. И если мне будет еще отпущен срок — я сделаю с ними что-то самостоятельное. Мне все время хочется что-то сделать...

Когда Володе Марамзину шили дело по поводу самиздата — меня вызывали на допрос. И я, уходя, спросила майора: «Скажите, пожалуйста, а что такое самиздат?» Он взял карандаш — и об стол: «Два часа ее допрашиваю — а она не знает, что такое самиздат!» Я говорю: «А если я перепишу стихотворение Пушкина и дам почитать друзьям — это будет самиздат?» Знаете, что он ответил? «Смотря какое».

Журдены и Тартюфы и сегодня встречаются на каждом шагу

— У вас тут получился действительно «театр книги».
— Мои иллюстрации не означают, что я так же делала бы настоящий спектакль. Мне не мешают на сцене современные костюмы. А вот в книжке одевать героев Мольера, скажем, в ватники, было бы все же странно.

Банально говорить, что Мольер современен. Но да, он очень современен. Надеюсь, что я таким образом помогу читателю увидеть эту его актуальность. Ведь тот же «Мещанин во дворянстве» — это сегодняшний феномен.

— А какие вам нравятся постановки Мольера?
— Хорошую постановку Мольера я видела один раз: это был «Дон Жуан» Анатолия Эфроса, где Жуана гениально играл Николай Волков.

А сейчас... Я очень рассчитываю на талант молодых ребят. Но нужен Дон Жуан! А где его взять?

— Но вы хотели бы поработать в театре над чем-то подобным?
— Пока в театр работать меня не зовут. Года два назад я сделала в ТЮЗе «Белоснежку и семь гномов» — хороший кассовый спектакль. И с тех пор — все. А я на все согласна — на любой материал, любого режиссера.

Вот в кино я сейчас работать не хочу. На «Ленфильме» все разворовано. Там просто ничего нет. И там некому работать, потому что всех разогнали. Нет специалистов. Я согласна чем-то здесь помочь, даже предложила организовать курсы. Но пока еще ничего не началось.

Но нынешний директор Пичугин мне понравился. Он какой-то легкий, подвижный человек.

Мне дирекция «Ленфильма» предложила сделать выставку памяти Тонино Гуэрры у них в первом павильоне. И Пичугин предложил подождать, пока будет отремонтирован фасад павильона. Я согласилась. Пока что туда звать людей — непристойно.

А с этой выставкой мне очень повезло. У меня нынешний год — юбилейный. Как ужасно, что ее открытие пришлось на этот страшный день, когда умер Леша Герман.

Он мой одногодник. Мы учились вместе в институте. У нас были общие лекции по марксизму-ленинизму, где он совершенно замечательно прикалывался.

Я разговаривала со Светой Кармалитой недели две тому назад и слышала Лешин голос. Он ругался. Я так обрадовалась: решила — значит, жить будет...

Справка «ВП»

Марина Азизян — художник двадцати пяти фильмов — «Каин XVIII», «Старая, старая сказка», «Синяя птица», «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину»... Дважды награждена премией «Золотой софит»: за сценографию спектаклей «Федра» и «Двенадцатая ночь» в БДТ им. Г. А. Товстоногова, а также золотой медалью Академии художеств России.