«Маскарад» продолжается

15 октября исполнилось 200 лет со дня рождения великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова

В творчестве мятежного гения очень сильна мистиче­ская составляющая. Даже даты его жизни — мистический перевертыш: 1814 — 1841. Они аукнулись спустя сто лет, став началом двух самых страшных и разрушительных войн минувшего столетия. 

А премьера спектакля «Маскарад», поставленного Всеволодом Мейерхольдом в 1917 году на сцене Александринки, совпала с Февральской революцией, став символическим концом не только императорского театра, но и Российской империи.

Пространство Александринки помнит Лермонтова-зрителя и становилось частью художественного мира Лермонтова-прозаика. 

«ВП» решил вспомнить, как еще связан юбиляр с Александрин­ским театром. История этих взаимоотношений столь обширна, что на газетных полосах нет возможности осветить ее всю. Остановимся на наиболее значимых событиях.

Сцена из драмы «Маскарад» в постановке Всеволода Мейерхольда.

«Занавес взвился…»

Действие «самого петербургского романа» Лермонтова «Княгиня Лиговская» происходит в том числе и в Александринском театре. Спектакль, на который автор приводит читателя, — опера Даниэля Обера «Немая из Портичи» (в России она была поставлена под названием «Фенелла»). Он действительно шел на Александринской сцене, главные партии исполняли Мария Новицкая и Константин Голланд, и именно их игру видит Печорин. 

Путь Лермонтова-драматурга к публике был трудным, сценической истории самой известной его пьесы «Маскарад» предшествовала долгая цензурная история. Лермонтов буквально воевал с царской цензурой. После его смерти эту борьбу за «Маскарад» продолжили актеры. В 1843 году великий трагический актер Павел Мочалов, любимый артист Лермонтова, добивался разрешения на постановку «Маскарада» в свой бенефис.

Однако впервые сцены из этой пьесы (целиком играть запрещалось) были исполнены в Александринском театре в 1852 году.

Нина Коваленская в роли Нины.

Впервые полностью, в четырехактной редакции, на сцене Александринского театра «Маскарад» был поставлен 13 января 1864 года. После премьеры спектакль был повторен еще четыре раза, а затем сошел со сцены Александринского театра. Только в 1889 году он был возобновлен всего однажды в бенефис Сазонова и, очевидно, в связи с 75-летней годовщиной со дня рождения Лермонтова. 

«С.-Петербургские ведомости» отозвались на бенефис Сазонова краткой, но ядовитой заметкой: «Лермонтова в этом году преследует несчастье; летом поставили скверный памятник в Пятигорске, теперь воздвигли столь же печальный памятник на подмостках Александрин­ской сцены исполнением его «Маскарада».

Александр Головин. Портрет Всеволода Мейерхольда.1917.

Роковой «Маскарад» 

В истории мирового театра «Маскарад» Всеволода Мейерхольда занимает уникальное место. 

Мейерхольд работал над постановкой с 1911 года. Работа затянулась. Знаменитый театральный критик Александр Кугель едко заметил, что Мейерхольд «строит» спектакль, как «некий фараон свою пирамиду». Премьеру хотели приурочить к 100-летию со дня рождения Лермонтова в 1914 году, но разразилась Первая мировая война. Только в феврале 1917 года спектакль наконец был готов. Обстоятельства, сопровождавшие премьеру, запечатлены пером Кугеля: «Был этот спектакль — первое представление «Маскарада» — в субботу, 25 февраля, когда революция шла уже полным ходом. На улицах, правда, еще отдаленных, постреливали, трамваи не ходили, фонари горели тускло… Одинокие извозчики заламывали бешеные цены. Слышались крики, и собирались толпы с флагами. Было пустынно и жутко. Театр, однако, был полон — и по каким ценам! В 6-м ряду кресло стоило 22 или 23 рубля…» 

И вот еще наблюдение критика: «В последней картине пели панихиду по умершей, отравленной Арбениным Нине. Режиссер сделал из этой панихиды целое представление. Явились какие-то старушки в шубках и салопах, пел хор Архангельского… Где-то в отдалении стреляли и просили хлеба… И в этой панихиде, которой закончилось существование Императорского театра, было нечто символическое».

А вот самому спектаклю, как ни странно, была суждена долгая жизнь. Его восстановили в репертуаре театра в 1923 году, затем он возобновлялся в 1932-м (вторая редакция) и в 1938-м (третья редакция). 

Юрий Юрьев в роли Арбенина.

«Маскарад» шел в головинских декорациях с огромным успехом и тогда, когда создателя его уже не было в живых (Мейерхольд был арестован в 1939 году и в 1940-м расстрелян. — Прим. ред.). В это время имя режиссера исчезло с афиши и из программок. Но главный режиссер театра Леонид Вивьен и артист Юрий Юрьев, исполнитель роли Евгения Арбенина, все же пошли на риск и не сняли спектакль с репертуара. Сегодня нам даже трудно понять, какое для этого требовалось мужество. Последнее представление мейерхольдовского «Маскарада» состоялось 1 июля 1941 года. 

Воспоминания будущего

Александринский театр открыл новый сезон 19 сентября премьерой спектакля «Воспоминания будущего», поставленного Валерием Фокиным. Спектакль этот поставлен, как написано в афише, «по драме М. Ю. Лермонтова «Маскарад» и спектаклю Всеволода Мейерхольда 1917 года». В нем — множество отсылок к роковому «Маскараду» Мейерхольда. Так, на сцене возникают музейные витрины с костюмами, выполненными Головиным для мейерхольдовских масок. Они оживают и вырываются из витрин на сцену, следуя за Голубым Пьеро, который в спектакле Мейерхольда танцевал с Ниной. В другом эпизоде мы слышим запись монолога Арбенина в исполнении Юрия Юрьева. В спектакле Фокина Арбенина играют в разных составах Дмитрий Лысенков и актер МДТ — Театра Европы Петр Семак.

Эскиз Александра Головина к «Маскараду» Мейерхольда.

***

«Занавес взвился, — и в эту минуту застучали стулья в пустой ложе; Печорин поднял голову, — но мог видеть только пунцовый берет и круглую белую божественную ручку с божественным лорнетом, небрежно упавшую на малиновый бархат ложи; несколько раз он пробовал следить за движениями неизвестной, чтобы разглядеть хоть глаз, хоть щечку; напрасно, — раз он так закинул голову назад, что мог бы видеть лоб и глаза... но как назло ему огромная двойная трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица. У него заболела шея, он рассердился и дал себе слово не смотреть больше на эту проклятую ложу. Первый акт кончился, Печорин встал и пошел с некоторыми из товарищей к Фениксу, стараясь даже нечаянно не взглянуть на ненавистную ложу».

«Княгиня Лиговская»

***

Рецензент писал:

«Превосходный наш Каратыгин 1-й играл роль Арбенина; жену его — г-жа Читау, Звездича — Смирнов 1-й, маску — г-жа Орлова. Следственно, обстановка была наилучшая. Увы! стихи Лермонтова, лучшие после Пушкина, написанные с глубоким чувством, остались незамеченными. Драматическое положение Арбенина и жены его, грозная вспышка страстей и трагиче­ский конец этого драматического анекдота не возбудили особенного внимания публики. Впрочем, мы обязаны сказать, что г-жа Читау искренно порадовала нас исполнением роли Нины: она, видимо, старается усовершенствовать свое прекрасное дарование и делает видимые успехи».

Газ. «Северная пчела», 1852, №250, 7 ноября, стр. 1.

***

Многолетнее сотрудничество Всеволода Мейерхольда (1874 — 1940) и Александра Головина (1863 — 1930) — один из самых ярких тандемов режиссера и сценографа во всей мировой истории театра. Головин был подлинным соавтором Мейерхольда на протяжении всего периода «театрального традиционализма» (так окрестили годы работы режиссера в Александринском театре). Среди спектаклей, над которыми они трудились вместе, — легендарные «Дон Жуан» (1910), «Гроза» (1916), «Маскарад» (1917). Все годы, пока создавался «Маскарад», Головин изучал лермонтовскую эпоху и сделал к этому спектаклю около 4000 эскизов костюмов, гримов, предметов мебели и бутафории.

Петр Заболотский. Портрет Михаила Лермонтова. 1837.

«Экспедиция в прошлое театра»

Вот что рассказал «ВП» о своем спектакле художественный руководитель Александринского театра народный артист России Валерий Фокин:

— Спектакль «Воспоминания будущего» вряд ли можно назвать постановкой по пьесе Лермонтова, интерпретацией пьесы. Это скорее некое театральное размышление, экспедиция в прошлое театра, на 100 лет назад. Задумывая такую экспедицию, мы с артистами и не ожидали, насколько это окажется увлекательно и вместе с тем невероятно трудно. Ведь в основе спектакля «Воспоминания будущего» лежит не только текст Лермонтова, но и «Маскарад» Мейерхольда 1917 года.

Может возникнуть вопрос: если театр — искусство живое, существующее «здесь и сейчас», зачем же пытаться реконструировать сцены спектакля, давно ставшего историей? (Мы ведь едва не на 90 процентов воспроизвели мизансцены по дошедшей до наших дней партитуре Мейерхольда.) Зачем сочинять сценографию с оглядкой на Головина? Зачем, наконец, воспроизводить актерскую игру столетней давности?

Но реконструкция не была для нас самоцелью. И если декорацию воссоздать можно, то, скажем, актерскую игру — нельзя априори. Тем более если имеется в виду мастерство корифеев дореволюционного Александринского театра. Ведь это была особая школа, особый способ существования, каким большинство нынешних артистов вообще-то не пользуются. В советское время из актеров, можно сказать, выбивали умения, свойственные школе императорского театра. Помнится, и я, будучи молодым режиссером и работая в «Современнике», вслед за старшими коллегами говорил артистам: «Не надо никакой напевности, никакой декламации! Все как можно проще, обыденнее». 

Но сегодня мне кажется возможным и даже необходимым ставить «Маскарад», ориентируясь на музыкальную, пластическую, интонационную партитуру Мейерхольда. Современному актеру полезно выстраивать роль по музыкальным законам, как это было у Мастера.

Нашей задачей было не создавать копию великого спектакля, а разгадать образный код сценической  композиции Мейерхольда. Реконструкция отдельных элементов спектакля — лишь способ постичь вечные основы, то вечное содержание, что волнует зрителей в разные эпохи.

Сцена из спектакля Валерия Фокина «Воспоминания будущего». В роли Арбенина — Петр Семак. Фото: Екатерины Кравцовой