Михаил Светин. Непознаваемый объект

Прощание с народным артистом России состоится 2 сентября

Старейший актер Театра комедии скончался ранним утром 30 августа в реанимации Гатчинской центральной больницы в Ленинградской области. Прощание с Михаилом Светиным состоится 2 сентября в 11 часов в Театре Комедии. Похоронят его в тот же день на Серафимовском кладбище.

Михаил Светин родился 11 декабря 1930 года в Киеве. Артистом он хотел быть с детства, насмотревшись фильмов Чарли Чаплина.

Светин обладал редчайшим врожденным даром — вызывать смех. В интервью «Вечёрке» он рассказывал, как его выгнали из киевского Театра оперетты: «Когда я выходил на сцену, зрители начинали визжать и хлопать. Тогда и было сказано первое «Що это такое?» в мой адрес…»

Поехал в Москву поступать в ГИТИС. Его не допустили к экзаменам, но Светин проявил характер: он показался Аркадию Райкину, и тот принял его в свой Театр миниатюр. Но проработал там Светин недолго. Потом было 12 лет службы в провинциальных театрах.

В 1970 году Михаил Светин приехал в Петербург (тогда Ленинград). Наш город стал его второй родиной. Восемь лет он проработал у Льва Додина. А в 1980-м пришел по приглашению Петра Фоменко в Театр Комедии. И выходил на эту прославленную сцену до конца жизни.

Всенародно известным артист стал благодаря кино. Чего стоит его звездная роль Брыли, сотрудника института НУИНУ, в фильме «Чародеи»! Снимался у Георгия Данелии и Леонида Гайдая, Яна Фрида, Петра Тодоровского, Аллы Суриковой.

Сам артист говорил, что особенно дороги ему роли в фильмах «Безымянная звезда», «Любимая женщина механика Гаврилова», «Сильва», «Дон Сезар де Базан»…

К сериалам, заполонившим в последние годы экраны телевизоров, относился осторожно, считал, что большинство из них — это какая-то «бесконечная жвачка».

Михаил Светин говорил, что готов служить зрителю до конца. Так и вышло. В свой последний год артист выходил на сцену в спектаклях «Свадьба Кречинского», «Тень», «Дон Педро», «Трудные люди».

Сегодня о Михаиле Светине вспоминают люди, которые дружили и работали с ним в течение многих лет.

Михаил Светин в спектакле «Свадьба Кречинского»

Елена Алексеева, театровед, автор книги «Михаил Светин. Телефономания (Смешные истории с маленькими неприятностями)»:

— Книгу можно написать, наверное, о чем угодно или о ком угодно. Но захочется ли? О Михаиле Семеновиче — захотелось. Не только потому, что он всеобщий любимец и замечательный артист. Признаюсь, когда мы познакомились, я — с присущим всем критикам высокомерием — не считала его звездой театра и кино. И не подозревала о катастрофических масштабах его популярности. Но книга возникла не поэтому. Он — потрясающий рассказчик. От него ждали баек (как он взвивался от этого слова, особенно если от журналистов слышал!), а ему хотелось рассказать о другом… Вот и нашел во мне слушателя. Сюжеты были далеко не всегда забавные. Рассказывал чаще всего по телефону, за полночь, когда не спалось. О голодном довоенном детстве, о любимом Киеве, об эвакуации, о том, как мечтал «стать Чарли Чаплином». О провинции, что стала его театральной академией. И о том, каково это в сорок «с хвостиком» превращаться в столичную знаменитость. Уходить от Льва Додина к Петру Фоменко, отказывать Товстоногову и Марку Захарову, ссориться с Гайдаем и Рязановым… Он казался самоуверенным весельчаком, но часто бывал не в своей тарелке, комплексовал, боялся остаться в амплуа комика. Так и не повзрослел…

Татьяна Казакова, заслуженный деятель искусств России, режиссер, художественный руководитель Театра Комедии им. Н. П. Акимова:

— Хотела бы рассказать о самой первой своей репетиции с Михаилом Семеновичем. Я захожу в репетиционный зал, где в углу стоит рояль, и на нем играет какой-то человек. Играет очень выразительно, что-то импровизирует. Я сажусь и жду, когда войдет Светин, и невольно поглядываю на этого человека за роялем. И вдруг понимаю, что это он и есть — Михаил Семенович. Это было настолько необычно! Потом я узнала, что он окончил музыкальное училище, что у него идеальный слух, музыкальная интуиция, что когда он впервые сел за рояль, то сразу стал играть двумя руками. Также узнала, что Михаил Семенович играет на аккордеоне, что коллекционирует музыку, в общем, я открыла его с новой стороны. И это открытие в нем новых сторон продолжалось в течение многолетнего периода нашего общения и, надеюсь, дружбы. Светин очень любил артистов МХАТа — Грибова, Яншина, Массальского и других — и всегда ориентировался на этих мастеров. Своим учителем, сформировавшим его как личность, он считал Аркадия Райкина…

Говорят, что актеры — непознаваемые объекты: иногда кажется, что ты все про них понимаешь, а они могут раскрыться — в работе ли, в жизни — с совершенно новой стороны. Михаил Семенович доказывает эту непознаваемость.

Елена Руфанова, заслуженная артистка России, актриса Театра Комедии им. Н. П. Акимова:

— По большому счету мне сегодня нечего сказать, кроме того, что я очень благодарна судьбе за то, что она свела меня с Михаилом Семеновичем, за счастье общения с ним, а в последние годы — и за возможность репетировать вместе. Мы должны были выпустить спектакль «Блюз толстяка Фредди», который ставила Татьяна Казакова и который мы репетировали не один сезон; в этом спектакле мы с Михаилом Семеновичем играли бы отца и дочь. Я очень сожалею, что нам не пришлось выйти к зрителю вместе, что называется, на поклоны и держась за руки…

Мне кажется, эта роль стала бы его большой мастерской работой. Роль-перевертыш, которая, как предполагалось, будет и смешной, и трогательной, и в то же время очень серьезной, проявляющей человеческую глубину Михаила Семеновича. На репетиции он приходил в состоянии намного большей готовности, чем мы, более молодые партнеры, был невероятно тщательным и прилежным. Михаил Семенович очень волновался и боялся забыть текст; ему хотелось, чтобы все было без сучка без задоринки, ему постоянно казалось, что спектакль еще не готов и нужно долго репетировать. И мне казалось, что мы еще долго будем откладывать премьеру, все время будем репетировать. Но оказалось, не все время…

— Михаил Семенович, вы человек с большим юмором, про вас слагают легенды в мире кино и театра. Одна из них гласит, что режиссер Леонид Гайдай так и остался должен вам бутылку коньяка! Это правда?

— Да, за одну из придуманных мной реплик на съемках фильма «Не может быть!». Гайдай был мой режиссер. Так жалею, что не снялся в его последнем фильме «На Дерибасовской хорошая погода…», хотя он меня звал. Дело в том, что в предыдущей гайдаевской комедии «Операция «Кооперация» дочка моего героя, героически тонущего в кооперативном клозете, вопрошала: «Папа, что будем делать?», на что я философски отвечал: «Надо прощаться!» А в «Дерибасовской» на вопрос: «Что делать, товарищ Кац?» мой герой-мафиози по сценарию должен был ответить: «Надо сдаваться!» Я вскипел: «Что вы меня держите на штампованных репликах!» Но потом я сделал большую глупость. Когда Гайдай спросил: «А какую роль вы бы хотели сыграть?», я сказал: «Мне надо подумать». Гайдай повесил трубку: «Ах, ты еще думать будешь?!» И пригласил Джигарханяна. Я был не в курсе, что «Дерибасовскую» будут снимать в Америке. Поездка на 21 день, из них у моего героя — три съемочных дня. Гуляй, валяй! А я: «Надо подумать!» Заелся! Мог ведь в любом дерьме сниматься, а с Гайдаем взялся права качать. Это все мой характер…

(Из интервью Михаилу Садчикову)