«Цена Победы» обернулась для министра конфузом

В чем обвинил писателя Даниила Гранина Владимир Мединский

Мы часто наблюдаем, как в памятные даты кого-то из высоких чиновников, извините за выражение, колбасит: дескать, и войну мы выиграть могли быстрее, и жертв могло быть намного меньше. И вот в юбилейный год — 70-летия снятия блокады — министр культуры отметился своими перлами. В эфире программы «Цена Победы» радиостанции «Эхо Москвы» он обвинил писателя Даниила Гранина… во вранье.

Министр культуры должен следить за своей речью.

Владимир Мединский известен своими выражениями. Именно ему принадлежит сентенция: «Почему австрийцы самая хитрая нация? Потому что они убедили весь мир в том, что Моцарт был австрийцем, а Гитлер — немцем!», а также: «Мы являемся вымирающей нацией. Ну примерно как амурские тигры, пингвины и так далее»... Оставим на совести министра сравнение русской нации с «пингвинами и так далее». И процитируем еще один фрагмент из его выступления в программе «Цена Победы».

«В. МЕДИНСКИЙ: — Значит, что происходит дальше? Если мы будем исходить из того, что два с половиной миллиона жителей Ленинграда плюс какое-то количество беженцев — значит, за годы блокады было эвакуировано по Дороге жизни и иными путями 1 миллион 300 тысяч человек, то есть примерно половина населения. Это единственный в мировой истории случай столь успешной эвакуации мирных жителей из полностью окруженного и осажденного города. Нет ни одной аналогии. Поэтому мы должны не ерничать на тему пирожных, которых никогда не ел Жданов, это полная… я исследовал эту тему, полная фантазия. Вот. 

В. ДЫМАРСКИЙ  (ведущий):  — А как же дневники? А как же фотографии, которые Даниил Александрович Гранин опубликовал, этот цех ромовых баб?

В. МЕДИНСКИЙ: — Одну секундочку, значит, я закончу мысль свою.

В. ДЫМАРСКИЙ: — Да.

В. МЕДИНСКИЙ: — Так вот, не ерничать по поводу Жданова. Кстати, Жданов, питавшийся ромовыми бабами, как вы говорите, в блокаду…

В. ДЫМАРСКИЙ: — Это не я говорю!

В. МЕДИНСКИЙ:  — Эту тему раздул журнал «Огонек» в конце, во второй половине 80-х. Причем…

В. ДЫМАРСКИЙ: — Нет, но это относительно недавно, все это тоже обнаружил и прокомментировал Гранин.

В. МЕДИНСКИЙ: — Это вранье. Значит, никаких фактов и доказательств этого нет. Известно, что… Я закончу все-таки…

В. ДЫМАРСКИЙ: — Да, да, пожалуйста.

В. МЕДИНСКИЙ: — Прошу не перебивать. Упомянутый Жданов умер в 48-м году в молодом возрасте, 53 лет, от дикого комплекса всяческих болезней, уже будучи глубоко больным человеком. Очевидно, явно от переедания ромовых баб, в 53 года.

В. ДЫМАРСКИЙ: — Он был упитанным человеком.

В. МЕДИНСКИЙ: — Вот, на нервах эта, знаете, упитанность, вот. Поэтому в ноги поклониться организаторам обороны и эвакуации из Ленинграда. Я вообще не представляю, как они это делали».

43-летний министр, защитивший кандидатскую диссертацию по теме «Современный этап мирового развития и проблемы формирования внешней политики России», три года назад сделавший докторскую — «Теоретико-методологические проблемы формирования стратегии внешнеполитической деятельности России в условиях становления глобального информационного пространства», считает себя специалистом по Великой Отечественной войне. Казалось бы, ну и пусть считает (хотя, отметим, профессиональные историки его в свой цех не принимают, говоря о том, что он больше популяризатор, чем профессионал), ведь перу Мединского принадлежит серия книг на историческую тему: «Мифы о России», а также «Негодяи и гении PR. От Рюрика до Ивана IV Грозного», о чем упоминается даже в «Википедии». Но самое интересное, что у Мединского в соавторстве с Кириллом Всеволожским вышла книга «Правовые основы коммерческой рекламы». Так что понять, чего больше в выступлениях министра — рекламы, саморекламы или исторической правды, сложно.

Все, что написал Даниил Гранин о блокаде Ленинграда, основано на документах и свидетельствах очевидцев.

Но мы попробуем. Так, Владимир Мединский утверждает, что Даниил Гранин врет, когда говорит о том, что в блокаду руководители Смольного были обеспечены хорошим питанием, и публикует в своей книге фотографию А. А. Михайлова, сделанную в конце 41-го. Там изображен кондитерский цех с ромовыми бабами.

Есть и свидетельства простых людей, не отмеченных ни в каких книгах, — например, блокадницы Марии Ивановны Суворовой, которую вместе с семьей эвакуировали в апреле 1942 года по уже покрывшемуся водой льду Ладожского озера. Ветеран рассказывает, что во время войны ходила в магазин Московского района, хотя жила на Петроградской стороне, потому что там, предъявив карточку, иногда можно было даже получить «вкусные шоколадные конфеты». «Нашу семью, где у мамы, бабушки, меня была дистрофия в последней стадии, эвакуировали на Кубань, — вспоминает Мария Ивановна. — Но с нами в вагоне ехала мама с дочкой, у которой было много шоколада, и мы в толк никак не могли взять, откуда в блокадном Ленинграде высококачественный шоколад...»

Известно, что кондитерские изделия, тот же шоколад, получали не только руководители города, но и, случалось, обычные жители. Другое дело, что есть немало свидетельств о том, что продуктовый паек обитателей Смольного сильно отличался от продуктового пайка остальных ленинградцев.

— Необходимо отметить, что пирожные и шоколад 2-я кондитерская фабрика изготавливала не только для партийной элиты, а для всех ленинградцев. Сладости можно было купить по карточкам, другое дело, что в мизерных количествах, не везде и не всегда, — комментирует «Вечёрке» директор Музея обороны и блокады Ленинграда Сергей Курносов. — Строки из дневника обычного 16-летнего школьника Юры Ерофеева: «5 ноября (1941 года)… Сходил в (кафе) «Норд», взял на карточки конфет шоколадных и шоколад… 10 ноября 1941 года. Вечером, если 5 часов можно назвать вечером, ходил в «Норд», выпил чаю с двумя пирожными». Есть упоминания, что в декабре 1941 года можно было купить пирожные в буфете работавшего всю блокаду Театра Музыкальной комедии.

Оригинал известной фотографии, упоминавшейся в книгах Д. А. Гранина, хранится в Санкт-Петербургском центральном государственном архиве кинофотодокументов. Аннотация к фотографии: «Лучший сменный мастер «энской» кондитерской фабрики В. А. Абакумов, руководитель бригады, регулярно перевыполняющей норму. На снимке В. А. Абакумов проверяет выпечку «венских пирожных». 12. 12. 1941 года. Ленинград. Фото А. А. Михайлова. ТАСС». Речь идет об изготовлении ромовых баб на 2-й кондитерской фабрике.

Да, известно, что у Жданова был диабет и ромовыми бабами он объедаться не мог — они ему были противопоказаны. Но у других руководителей Смольного диабета не было, и они могли не отказывать себе в удовольствии лакомиться сластями. Вероятно, это и имел в виду Даниил Гранин, когда публиковал в книге фотографию. Ну а министру культуры надо быть, очевидно, более культурным и голословно не обвинять писателя во вранье, а, наоборот, поблагодарить его за правду о той самой блокаде, о которой сам Мединский, видимо, не очень-то много знает.

КОММЕНТАРИИ:

Директор Музея обороны и блокады Ленинграда Сергей Курносов:

— В чем трудно не согласиться с министром Владимиром Мединским, так это в том, как руководители города справились с эвакуацией. Жданов страдал диабетом, поэтому ромовыми бабами действительно объедаться не мог. Питался он, конечно, лучше, чем большинство ленинградцев, но и работал почти круглые сутки в огромном напряжении. Вряд ли стоит попрекать лишним куском организаторов обороны Ленинграда, ведь им удалось сделать почти невозможное. Эвакуация по Дороге жизни более миллиона человек — в мировой истории это действительно исключительный по масштабам случай успешной эвакуации мирных жителей из осажденного города. У меня к Жданову двойственное отношение.

С одной стороны, это сталинский чиновник с руками по локоть в крови: с ним связаны террор 1930-х, послевоенная травля журналов «Звезда» и «Ленинград», травля Зощенко и Ахматовой… Но с другой стороны, у него есть конкретный вклад в организацию обороны Ленинграда.

О довольствии ленинградца в «смертное время» можно узнать, например, из дневника Г. Цима: «6 января 1942 г. В декабре я получал как служащий: хлеба — 250 г на день; а на месяц — мяса — 350 г, масла — 0 г, кондитерских изделий — 300 г, крупы — 350 г, спичек — 4 коробка, мыла — полкуска, пива — полтора литра».

Прожить на сто двадцать пять блокадных грамм,  которые получали старики, дети, неработающие, было невозможно — это 10% потребностей человеческого организма в калориях на день. Доставали дополнительную еду разными путями: покупали на рынке, обменивали на вещи, драгоценности, получали в виде передач с фронта, посылок с Большой земли… Продукты можно было получить не только в магазинах сухим пайком, но и в столовых в виде обедов. Неофициальную прибавку имели многие из стоявших «на раздаче». В воспоминаниях блокадников есть много упоминаний о «мелких хищниках нарпитаи торговой сети».

В некоторых столовых — на заводах, в Смольном, Доме ученых, Доме писателей — питание отпускалось на льготных условиях. В начале 1942 г. стали создаваться стационары: городской — в гостинице «Астория» (для руководителей, стахановцев, деятелей науки и культуры), районные и заводские. Кроме улучшенного питания ленинградцы получали здесь и медицинскую помощь.

Руководящие работники во время блокады действительно продовольственных проблем не испытывали. Но и в семьях простых ленинградцев были разные ситуации. Например, если в семье два человека получали продукты по рабочим карточкам, то у них была возможность кормиться и в рабочих столовых, и паек приносить домой. Другое дело, если в семье были в основном иждивенцы — старики и дети, тогда возможность выживания была наименьшей. Дифференциация в блокадном городе была очень большая, собственно, как и всегда в обществе. Были те, кто был обречен на голодную смерть, те, кто питался плохо, кто питался средне… Ну и были те, кто ни в чем себе не отказывал, но узок был круг этих «революционеров». Есть воспоминания одного чиновника, который после того, как немного изголодался, был отправлен на окраину города в санаторий для руководящих работников. Там он так описывает свое питание, что, как говорится, слюнки текут. Это довольно циничное описание, учитывая, в какой ситуации тогда находился город.

Г. Петров, сотрудник столовой Смольного:  «В правительственной столовой было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле. Фрукты, овощи, икра, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Пекарня выпекала разные торты и булочки».

(Опубликовано: Богданов И. Ленинградская блокада от А до Я. СПб.: «Кентавр», 2010. С. 272.)

Из дневника инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Н. Рибковского: 9 декабря 1941 г.  «С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак — макароны, или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая… Днем обед: первое — щи или суп, второе — мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, на второе — котлету с вермишелью, а сегодня на первое — суп с вермишелью, второе — свинина с тушеной капустой». Весной 1942 года Рибковский был отправлен в партийный санаторий на окраине города. 5 марта. «Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Это семидневный дом отдыха в Мельничном Ручье. С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с теплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги… Питание здесь, словно в мирное время в хорошем доме отдыха: разнообразное, высококачественное, вкусное. Каждый день — мясное: баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное: лещ, салака, корюшка — и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день… и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая... Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий. Да. Такой отдых в условиях фронта, длительной блокады города возможен лишь у большевиков, лишь при Советской власти. Едим, пьем, гуляем или просто бездельничаем, слушая патефон, обмениваясь шутками.

Одним словом, отдыхаем! И всего уплатив за путевки 50 рублей». 

(Опубликовано: Богданов И. Ленинградская блокада от А до Я. СПб.: «Кентавр», 2010. С. 271.)

Наталия Соколовская, писатель, редактор проекта «Ольга. Запретный дневник», посвященного 100-летию О. Берггольц, соавтор сценария (совместно с Аллой Чикичевой) фильма «Блокада: эффект присутствия» («100ТВ», 2010), редактор блокадных дневников:

— Я слушала эту передачу, она произвела на меня удручающее впечатление. И этим удручающим было участие в эфире министра культуры господина Мединского. Во-первых, известны документы, свидетельствующие о том, что в 41-м году, в декабре, на одной из кондитерских фабрик Ленинграда выпускались ромовые бабы, венские пирожные и шоколад, и это неоспоримо. Сейчас этот материал, подготовленный Даниилом Граниным, опубликован в новом издании «Блокадной книги». К сожалению, ведущий В. Дымарский во время эфира допустил неточность: Д. А. Гранин никогда не утверждал, что Жданов ел ромовые бабы. Но Гранин пишет о том (и это подтверждено документами), что питание Смольного было совершенно другим, чем питание (если это можно было назвать питанием) остальных жителей города. Можно, конечно, предположить, что власть несла большие физические и умственные затраты, чем остальное население, и, соответственно, должна была хорошо питаться. Ел именно Жданов именно ромовые бабы или не ел, не имеет принципиального значения: важен результат блокады — миллион с лишним умерщвленных посредством голода ленинградцев и ни одного случая смерти от голода среди руководящих работников Смольного. Нам  же следует обратить внимание даже не на эти известные факты, а на реакцию министра культуры господина Мединского, который на реплику В. Дымарского о ромовых бабах заявил: «Это все вранье!» Это заявление министра культуры было направлено в адрес известного писателя, почетного гражданина нашего города, ветерана Великой Отечественной, человека, которому три недели назад президент Российской Федерации вручил орден Александра Невского за заслуги перед Отечеством и который только что вернулся из Берлина, где в бундестаге рассказывал о ленинградской блокаде, после чего все присутствующие стоя приветствовали его.

Думается, что министр культуры должен внимательнее следить за своей речью, раз уж ему  хронически не удается привести в порядок образ своих мыслей. Если, как это следовало из заявления господина Мединского, он считает, что наш город должен поклониться в ноги «этим людям», и в частности Жданову, то пусть он делает это персонально. Господин министр может даже у себя на даче поставить памятник Жданову, посадить цветочки и поливать их в свободное от службы время. 

Но прежде пусть господин министр ознакомится с целым сводом документов, опубликованных и хранящихся в архивах страны — как в открытом доступе, так и в спецхранах, или прибегнет к более доступным источникам, например к дневникам Ольги Берггольц или других ленинградцев. В качестве источника информации можно также использовать книги профессиональных историков, например В. Ковальчука, Г. Соболева, С. Ярова, Н. Ломагина и других. Может быть, тогда господин министр начнет лучше представлять себе роль Жданова в блокадной трагедии Ленинграда.

Все, что происходило последнее время вокруг ленинградской блокады (начиная с переименования даты полного снятия блокады и заканчивая «недоблокадниками» депутата Раховой), — это на самом деле наше с вами отражение. Блокадная трагедия выявила и показала как в зеркале довольно-таки перекошенную физиономию всего общества.  Отсутствие исторической памяти не может способствовать позитивным изменениям в сложной и неоднозначной современной российской общественной жизни.

***

Валентин Михайлович Ковальчук — доктор исторических наук, известный специалист по блокаде Ленинграда, автор книги «Магистрали мужества» (в октябре прошлого года в возрасте 97 лет он ушел из жизни), работал главным научным сотрудником-консультантом Санкт-Петербургского института истории РАН. Валентин Ковальчук награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, лауреат Литературной премии имени Маршала Говорова. Валентин Ковальчук был участником Великой Отечественной войны. Его сыновья — ученый-физик, член-корреспондент РАН Михаил Ковальчук и председатель совета директоров банка «Россия» Юрий Ковальчук.

Геннадий Леонтьевич Соболев — доктор исторических наук, автор более 300 научных работ, почетный профессор СПбГУ.

Сергей Викторович Яров — доктор исторических наук, автор многих статей по блокаде Ленинграда, профессор Европейского университета в Петербурге и РГПУ им. А. И. Герцена.

Никита Андреевич Ломагин — петербургский историк, кандидат исторических наук, автор книги «Неизвестная блокада».