Мордовский музей «открестился» от княжеского знака

Но петербургские сыщики уверены, что тысячелетняя реликвия украдена из его фондов

Но петербургские сыщики уверены, что тысячелетняя реликвия украдена из его фондов

Порядочность петербургского коллекционера Леонида Тарлаковского, купившего четыре года назад геральдическую подвеску со знаком Рюриковичей, помогла историкам и сотрудникам «антикварного» отдела ГУВД Петербурга и Ленобласти установить, что эта реликвия XI века была похищена из археологической коллекции Мордовского республиканского объединенного музея им. И. Д. Воронина. Правда, сыщикам придется еще убедить руководство музея в том, что это подвеска из их фондов. Руководство музея продолжает отрицать факт кражи. Как сообщил по телефону корреспонденту «ВП» директор саранского музея Павел Калигин, он внимательно прочитал публикации на эту тему, но… «Я не уверен в написанном. У нас ничего не пропадало», — сказал нам г-н Калигин.

Между тем уголовное дело по факту хищения предмета, имеющего особую ценность (ст. 164 УК РФ), саранскими полицейскими было возбуждено. Правда, по словам начальника петербургского «антикварного» отдела Владислава Кириллова, им пришлось около месяца убеждать коллег из Мордовии в том, что факт хищения все-таки был и основания для возбуждения дела есть: «Мы добивались этого не просто так. Ведь если бы производство по подследственности не началось, мы были бы обязаны вернуть находку обратно коллекционеру. А ведь это не просто древняя бляшка. Это княжеский знак. На одной стороне герб святого князя Владимира, на другой — герб его сына Вячеслава Владимировича. И такие знаки, по утверждению историков, носили градоначальники, княжеские ставленники. А это говорит о том, что в X веке Мордовия уже входила в состав Руси. Это целый пласт для исследований, который без этой подвески мог стать недоступен для ученых».

К счастью, петербургских сыщиков и историков поддержали в Департаменте уголовного розыска МВД России. Сейчас создается оперативно-следственная группа, в которую войдут и оперативники федерального ведомства, и сотрудник петербургского «антикварного» отдела, и саранские полицейские. Эта бригада попытается разобраться, что же произошло в музее, если его руководство до сих пор не соглашается с фактом кражи.

Началась же эта история в 2000 году на раскопках Кельгинского могильника в Зубово-Полянском районе Республики Мордовия, где, собственно, вместе с еще 531 предметом и была найдена княжеская подвеска. В том же году вся коллекция была передана в мордовский музей. После чего подвеска была описана в двух публикациях сотрудником Института истории материальной культуры Сергеем Белецким и археологом, копавшим могильник, — Александром Беговаткиным.

До поры до времени все думали, что подвеска находится в музее. Пока в сентябре 2010 года коллекционер Леонид Тарлаковский не принес ее своему другу историку Белецкому для атрибуции, рассказав, что купил реликвию в Москве в 2008 году за четыре тысячи долларов. Белецкий узнал подвеску, статью о которой публиковал несколько лет назад. После чего они вместе обратились в «антикварный» отдел ГУВД. Старший научный сотрудник Государственного Эрмитажа Юрий Лесман принес в отдел фотографии подвески, которая была найдена в могильнике и которая должна была храниться в мордовском музее. По фотографиям и описаниям выщерблин и повреждений стало ясно, что это та самая реликвия. Сомнений никаких, ведь подобных подвесок из медного сплава всего двадцать пять и все подробно описаны. 

Руководство же музея до сих пор уверено, что хищения никакого не было. «Наша подвеска была расколота на две части, — пояснил корреспонденту «ВП» Павел Калигин, — а эта целая, я уверен, что наши фонды целы». Дело в том, что в экспозиции представлен муляж, а подвеска хранилась в фондах. Понятно, что ее пропажа могла быть не выявлена очень долго. Особенно при отсутствии такого желания.

Владислав Кириллов объясняет такую позицию музея просто: «Подобное хищение не могло пройти без участия сотрудника музея. И там это понимают. Как понимают и в других фондохранилищах страны, в которых глобальной проверкой, инициированной Роскультурой после громкого случая с расхищением эрмитажных фондов, не  были обнаружены сотни тысяч ценных предметов. Музеи отбиваются от подобных обвинений как могут».

Сыщики уверены, что виновный будет установлен и безнаказанным не останется. Единственное, что наказание может быть несколько формальным. Как заявил Владислав Кириллов, оперативникам, занимающимся антикварным розыском, очень не хватает исключенной в 90-е годы из Уголовного кодекса РФ статьи о хищении государственного имущества: «Нам бы она очень помогла. Она дала бы нам инструмент для борьбы с черными археологами, которые буквально разворовывают культурные слои».

Юрий Лесман подтвердил, что это глобальная проблема: «Черным копателям нет числа. Тем более что металлодетекторы находятся в свободной продаже. Институт археологии пытался инициировать законопроект о запрете свободной продажи металлодетекторов, как это сделано в Дании и в других странах. Но дальше инициативы дело не пошло. А жаль. Не так давно коллега из Швеции передал мне лоты с одного аукциона, которые были заявлены как вещи эпохи викингов из-под Смоленска. Но я уверен, что это была тоже Мордовия».

Подобных «антикварному» отделу ГУВД по СПб и ЛО в других регионах нет. Только здесь розыск культурных ценностей выделен по профилю. И работы оперативникам хватает. В коридоре — склад из изъятых икон.

Как рассказал начальник этого подразделения Владислав Кириллов, некоторые иконы можно уже возвращать владельцам. Так, на днях была раскрыта кража 12 икон из храма Святой Троицы, что на Октябрьской набережной. Вором оказался 45-летний гражданин Украины, которого настоятель пригрел и взял в трудники при храме. Он успел сбыть похищенное, но не успел потратить вырученные деньги (46 тысяч рублей) — был задержан по горячим следам.

Другие иконы — вещдоки по текущим делам. Владислав Кириллов пока не готов рассказывать о них подробно, но пообещал, что в ближайшее время «антикварный» отдел порадует общественность достаточно большим количеством возвращенных ценностей. 

Кстати, по его словам, возвращать ценности было бы проще, если бы был принят закон о компенсации ущерба добросовестным покупателям. С тем же княжеским знаком коллекционер добровольно пришел в полицию, сознавая, что потеряет четыре тысячи долларов. А если бы, как в других странах, эти деньги компенсировались, то с возвратами было бы легче работать. Например, намного быстрее шел бы процесс возврата реликвий, похищенных из Эрмитажа.