Мы работаем не за деньги — нам интересна история

О поисковом движении корреспонденту «ВП» рассказали его основатели

О поисковом движении корреспонденту «ВП» рассказали его основатели

В земле нашего города и Ленинградской области до сих пор лежат кости десятков тысяч советских солдат, отдавших свои жизни в борьбе с фашистскими захватчиками. Одни из них так никогда и не были найдены и погребены. Другие — покоились на дивизионных кладбищах или в отдельных могилках, которые в 60-е  годы просто заравнивали бульдозерами, без перезахоронения останков. Но еще Александр Суворов говорил, что война не окончена до тех пор, пока не похоронен последний солдат. А значит, окончание войны ложится на плечи потомков — тех неравнодушных людей, которые не жалеют сил и времени на изучение и проведение раскопок на местах боев и на забытых кладбищах, чтобы найти, опознать и перезахоронить останки покоящихся там воинов. Сами себя они называют поисковиками.

Отец патроны выбрасывал, а меня порол ремнем

— Отец мой воевал на Невском пятачке, — делится председатель и один из основателей военно-патриотического поискового объединения «Возвращение» Георгий СТРЕЛЕЦ воспоминаниями о том, как впервые увлекся поиском. — Он любил, по старой памяти, ездить туда на рыбалку и меня с собой брал. Я бродил по берегу, находил патроны, гранаты, старался все это разобрать. Отец меня за такое наказывал ремнем, а все находки топил в Неве. Наверное, поэтому меня не убило и не ранило, как многих моих сверстников. Когда я уже был студентом, мне часто попадались солдатские медальоны. Первый из найденных я сдал в милицию как законопослушный гражданин. Его владельца пытались даже искать, для этого меня вызывали... Правда, тут же спросили, зачем это я лазил по местам боев. Но до сих пор я так и не смог найти того бойца, хотя хорошо помню его имя — Меньшинков Алексей Игнатьевич, младший сержант.

15 марта 1990 года на первом собрании, когда мы создавали поисковое движение, меня избрали председателем объединения поисковых отрядов тогда еще Ленинграда и Ленинградской области. И этим делом я занимался очень долго — организовывал поисковое движение и сам в нем участвовал. Тогда нас поддержали депутаты, поддержала власть. Поисковое движение перестало быть диким, неорганизованным. Оно было признано государством  и на уровне региона, и на уровне всего Советского Союза.
Георгий Владимирович руководил и первой на Ленинградской земле официальной Вахтой памяти на Невском пятачке в апреле — мае 1990 года. Тогда в ней участвовали около ста человек, в основном жители Ленинграда и Ленинградской области. В тот раз они нашли и захоронили останки 574 человек, а некоторых из них даже удалось опознать. Тогда же поисковиками было создано первое братское кладбище и впервые найдены родственники опознанных воинов. Следующая Вахта памяти прошла меньше чем через полгода, в сентябре 1990-го в районе бывшей деревни Тортолово в Кировском районе Ленобласти. Тогда были найдены и захоронены еще 224 человека. В ходе третьей Вахты, которая прошла на Лужском рубеже, поисковики нашли и похоронили останки еще более 2300 бойцов.
А вот что рассказывает руководитель поискового объединения «Святой Георгий» Олег АЛЕКСЕЕВ: «Жители Набережной улицы на Невском пятачке — люди разные. Но большинство, узнав, что мы ищем останки погибших солдат, разрешали нам проводить поиск прямо на своих огородах. Просили только чернозем на плащ-палатку складывать в одну сторону, а песок — в другую, чтобы потом обратно можно было зарыть. Находили останки и прямо на огородах, буквально под картошкой, в запаханных местах».

С фотоаппаратом и лопатой

Увы, труд занимающихся поиском людей еще с 1960-х годов осложняется из-за действий чиновников и властей. Пятьдесят лет назад это была хрущевская директива о том, что «непохороненных нет». Из-за этого тогдашним поисковикам пришлось уйти в подполье. Сегодня — активное освоение застройщиками земель, где шли кровопролитные бои, но еще не были произведены раскопки.

— Тут двух мнений быть не может, — категорически утверждает Олег Алексеев. — Например, квартал «Балтийская жемчужина» — это просто верх цинизма. Его построили в том месте, где шли бои. А оттуда не поступило ни одного сигнала, что обнаружены кости. Фактически это гарантия того, что все найденные останки воинов просто отправлены на свалку вместе с мусором. Хотя есть и другие примеры. Например, в Колпине, когда на Оборонной улице строители натыкались на кости солдат Ижорского батальона, они приостанавливали работы и давали возможность все очистить. То есть какие люди, такие и поступки. И конечно же, нет комментариев в адрес тех чиновников, которые пытались на месте самых кровопролитных боев за Синявинские высоты, прямо возле мемориала, разбить мусорный полигон.

Могут ли поисковики или просто неравнодушные граждане как-то повлиять на ситуацию?
По мнению Олега Алексеева, главное, что они могут сделать, — обнародовать  такие вопиющие случаи и привлекать к ним внимание общественности, которая не останется равнодушной.

— Я работаю своим фотоаппаратом и своей лопатой, — говорит Олег Борисович.

Особая субкультура

За двадцать лет выросло целое поколение поисковиков (и не одно — многие начинали еще красными следопытами). У кого-то появились дети и уже внуки, которые с самого раннего возраста тоже начинают ездить в экспедиции. Поисковики — это целая субкультура со своими обычаями и традициями, со своими нормами общения и манерой поведения.

— Поисковики, — говорит Георгий Стрелец, — это люди, которые работают не за деньги и не по принуждению. Это люди, которым интересна история, память, они стараются как-то ее вернуть и на это тратят свои силы, свое время, свой досуг. А многим это интересно еще и потому, что их семей близко коснулась война.

В настоящий момент поисковое движение в России не имеет единого руководства. До середины 90-х поддержкой поисковиков занимался  комитет по делам молодежи РФ, однако затем он прекратил свое существование. В результате многие связи потерялись и каждый регион начал работать самостоятельно. Такая ситуация сохраняется и по сей день. Тем не менее ежегодно для проведения поисковых работ в Ленинградскую область стягиваются около 50 отрядов из 17 субъектов РФ, а также из Белоруссии, Казахстана и даже Германии.