Наталия Фиссон: Умею жонглировать и путешествовать автостопом
Известная актриса точно знает, кто ее любимый художник
Ее огненно-рыжая шевелюра давно стала одной из примет Петербурга: актриса, клоунесса, телеведущая — ипостасей много. Тот, кто смешит, всегда вне возраста, так что юбилей подкрался как-то незаметно. В честь круглой даты в Учебном театре на Моховой состоится «Рыжий бенефис», посвященный… Сальвадору Дали. Почему? На этот и другие вопросы нашего корреспондента отвечает сама Наталия Фиссон.
Странные мужчины Фиссон Наталии
— Наташа, почему «Рыжий бенефис» приурочен к юбилею Сальвадора Дали? В конце концов, у Шекспира в этом году тоже юбилей…
— Но не 11 мая. У Дали день рождения со мной в один день, и ему нынче исполняется 110 лет. Так что только Дали, только его юбилей…
— Вы лично Дали любите?
— По-моему, все эти годы наш коллектив — коллектив Театра «Комик-Трест» — существует сугубо в рамках идеологии Дали. Ведь ему когда-то снилась некая рыжая женщина… Может быть, таким образом связь и установилась, передалась (улыбается)?..
— Каким образом гений Дали отразится на программе вечера?
— Во-первых, на сцену будут выходить странные мужчины и поздравлять Наталию Фиссон. Только мужчины. И все они, как и весь вечер, будут в логике Сальвадора Дали. Во-вторых, в фойе на Моховой будет осуществлена инсталляция в стиле Дали — про Наталию Фиссон и «Комик-Трест». Естественно, что спектакль ставит Вадим Фиссон, которому помогает его однокашник по курсу Г. А. Товстоногова Гена Круг.
— Насколько вы серьезно относитесь ко всему этому?
— Я? К бенефису? Серьезно? Боюсь, что это убьет весь дух бенефиса — серьезное отношение… Раньше я была серьезнее: вообще не любила дни своего рождения, не нравилось прибавление цифр, однажды даже совсем забыла про него…Но вот на сцене, где я комических старух давно играю, переход в другую возрастную категорию меня никогда не пугал.
Вояж, вояж…
— «Комическая старуха» — это амплуа, но никак не возрастная роль…
— Да уж. На роли матерей меня не беру-у-ут. Наш кинематограф (с трагической нотой в голосе) отказывает мне в материнстве! Меня бракуют. Более того: в последнее время меня берут на негативные, отрицательные роли. И я даже рада этому: играю иностранных разведчиц и вообще каких-то мерзких иностранок. Есть актрисы, например, Ингеборга Дапкунайте, у которых просто от природы поставленный акцент, а мне пришлось учить финские, шведские акценты… Причем все мои последние героини откровенно нехороши: одна пристает к главной героине с явными любовными намерениями, другая пыталась отравить наши территориальные воды… А самая последняя — устраивает розыгрыш, в результате которого главная героиня кончает жизнь самоубийством.
— Шпионы — часть политики. А насколько вы, Наталия Фиссон, политизированы вне сцены, экрана, вне игры?
— Абсолютный политический ноль. Слово «Крым» услышала позже всех: телевизор даже не включаю. Конечно, что Крым есть на карте, я знаю, даже помню, отдыхала там… В юности мы с Либабовым как-то совершили туда большой вояж, догоняя «Лицедеев»: до Артека бесплатно доехали из Ленинграда!
— Это как? Автостопом?
— Автостопом. Большое такое приключение. Во времена нашей юности для нас с Анваром это был, пожалуй, единственный способ передвижения — другого мы и не знали. Тогда это было безопасно, но делалось по-дилетантски. Это сейчас автостопщики стали профессионалами, обряженными даже в специальную оранжевую форму… Еще таким же макаром мы на Черном море были, в Одессе, и по прибытии жили на даче у Юры Делиева. Мы поехали в тот раз вообще на нулях: ну, три рубля на все — про все. А надо было как-то жить! Мы ходили каждый день на рынок, бросив перед этим монетку (орел или решка), кто будет дебилом сегодня, потому что дебилам лучше подают. Анвар шел по рынку, брал что-нибудь… А кто будет что-то забирать у странного человека? Даже рыночные циничные люди не отнимут, а иногда и доложат что-нибудь. И Анвару по его внешности всегда что-то подавали, а вот мне… Мне точно надо было прикидываться дебиленком (смеется)… А насчет политики — даже конфузы случались. Как-то режиссер Виктор Анатольевич Сергеев, у которого я в 1997 году работала на озвучивании в фильме «Шизофрения» (сыгравшая там девушка была красавица, но с «мАсковским» произношением, а Сергеев хотел интеллигентное питерское), позвал и меня на премьеру этой большой работы. А консультантом этого фильма был генерал-майор КГБ Коржаков, руководитель службы безопасности президента, выпустивший в том же году разоблачающую книгу «Борис Ельцин: от рассвета до заката», за которой все тогда бегали. И Сергеев мне сказал: «Сиди напротив него, улыбайся ему, чтобы он про свою книгу поменьше говорил». А я-то в лицо генерала этого никогда не видела! Меня посадили в первый ряд — на сцене одни мужчины: некоторых я знаю, а некоторых нет. Пошла методом исключения: «Сергеева знаю, Абдулова знаю…» Генерал же должен быть видным мужчиной, правильно? Вот я и выбрала одного с выправкой, с орлиным носом и строгим взглядом: улыбаюсь ему вовсю, он — мне, завязался «роман взглядов». Я, конечно, на всякий случай спросила сидевших рядом со мной журналиста и какую-то даму, кто здесь генерал-то, а они тоже не знают. И когда, наконец, генералу предоставляют слово, встает совсем другой человек с внешностью Чичикова, про которого никогда и не скажешь, что он к КГБ имеет какое-то отношение… Так что никакого у меня политического чутья нет и в помине.
— Кто же был тот, кому вы улыбались?
— А это был консультант по делам МВД: в фильме же действие происходит и на зоне. И оказалось, что не зря я ему улыбалась: потом он здорово помог моей подруге, которой пришлось играть в фильме про женскую тюрьму, — он консультировал ее…
Повезло с учителями
— То, что вы улыбчивы — спору нет, а насколько вы влюбчивы? Говорят, актеру без этого качества просто никуда?
— Поскольку я влюбляюсь всегда в талант, в характер, в личность, в ум, то спектр моей влюбчивости на грани преклонения широк: обожать могу и женщин, и мужчин, особенно моих партнеров по площадке. Невозможно не влюбиться, например, в актера Юрия Кузнецова — он настолько обаятельный, настолько талантливый, настолько прекрасный и удивительный человек!.. Он может сыграть все — как пластилин: от милиционера до аристократа. Что уж говорить о таких людях, как, скажем, Абдулов, тоже стоявший со мной в одном кадре… Все они — Кузнецов, Абдулов, Соколов — мне очень помогли, когда я снималась в ленте Виктора Сергеева «Странные мужчины Семеновой Екатерины». Можно сказать, они даже были моими учителями.
— Везло вам с учителями…
— Да, учителя у меня были лучшие из всех, кого только можно представить, по любому направлению в профессии: от Славы Полунина до Георгия Александровича Товстоногова. Даже жонглировать меня учил сам Брюн — звезда жонгляжа, побивший все мыслимые и немыслимые рекорды, с которым мне довелось работать в 90-е в немецком театре-цирке «Pomp Duck and Circumsatance». Ему было уже 76 лет, он, конечно, не делал двойного сальто, но семь колец кидал запросто, и когда он мне сказал, что в Берлине давно выступал — еще с Марлен Дитрих, в 1934 году, я потеряла ощущение времени просто. А его молодая жена учила меня кидать трости, что я делаю даже неплохо. Вот с такими людьми сводила меня судьба… И при всем этом к эстрадно-цирковым жанрам я не имею прямого отношения. Это так, в коридорах, мимоходом. Образование-то у меня классическое, драматическое.
