Незаживающие раны, неизвлеченные осколки

Наши корреспонденты побывали на съемках фильма о первой чеченской войне

В здании заброшенной больницы на улице Александра Матросова начинающий режиссер Александр Малаховский снимает фильм «Осколки».

По сюжету 18-летний «срочник» Сергей оказывается в полыхающем Грозном. Во время боя в разрушенном доме он случайно отбивается от своих. Спасаясь от пуль, прячется в углу одной из комнат. И вдруг обнаруживает, что рядом с ним лежит еще один человек — чеченский старик.

Снимали в условиях, максимально приближенных к настоящим: не в декорациях, а в заброшенном доме.

Деваться обоим некуда. Сначала они смотрят друг на друга с ненавистью и страхом. Но старик ранен, и вот русский солдат кидает ему спирт для обработки раны и бинт. В ответ чеченец бросает голодному мальчишке куски жареного мяса. Почти без слов, посредством мимики, жестов, взглядов происходит волшебное преображение — из лютых врагов они превращаются во вчерашних братьев, вместо «зверей» начинают видеть людей друг в друге.

Это рассказ о том, как человек, попав в тяжелую, экстремальную ситуацию, побеждает ненависть, дает волю тем добрым чувствам, которые в нем скрыты, — говорит Малаховский. — Мне не хотелось показывать грязь, убийства, зло — этого и так кругом хватает. Я хотел рассказать, как человек остается человеком.

По словам режиссера, тему эту он выбрал не случайно.

— На данный момент это одна из самых волнующих тем в России, да и в мире, — поясняет Александр. — Посмотрите — подобное нагнетание конфликтов продолжается и по сей день: информационная  война, подмена ценностей, натравливание одних на других.

Главную роль — того самого солдата — исполняет 21-летний Кирилл Горбунов, снявшийся уже в небольших ролях в «Гончих», «Человеческом факторе», «Белой гвардии». На съемках он выглядит как натуральный участник той войны. Разбитые губы и мокрое от пота лицо — грим. Вязаный подшлемник, который спасал от холода. Зимний бушлат песочного цвета, будто измазанный в чеченской глине. «Калашников» в руке. Спаянные синей изолентой автоматные рожки в разгрузке.

— Я плохо помню время той войны, застал осознанно уже вторую Чеченскую, — делится Кирилл. — Но перед съемками я просмотрел много документальных видео того времени. Это нереальный какой-то кошмар! Когда людям режут большими ножами головы — это трудно просто осмыслить. До какой степени были озлоблены люди. Мне кажется, даже фашисты во время Великой Отечественной не допускали таких зверств. Весь этот просмотренный материал сыграл, конечно, свою роль — это помогает вжиться в образ, ощущать тот ужас, который испытывали простые солдаты, которые там оказались...

«Осколки» будут закончены весной этого года. Фильм станет первой частью 8-серийной истории. В других новеллах будет рассказано о второй кампании, истории старика и Сергея до начала войны, разбившей их жизнь и жизнь страны на две части.

Герои фильма попадают в экстремальную ситуацию.

История вопроса

Если говорить об истоках, приведших к кровавой чеченской бойне, можно вспомнить и Кавказскую войну XIX века, и эксцессы во время Великой Отечественной, когда многие из чеченцев выступали против Красной армии на стороне вермахта. В 1944 году НКВД провел известную операцию «Чечевица», когда огромное число чеченцев как «изменников Родины» в одну ночь погрузили в эшелоны и отправили в ссылку в Казахстан: эта обида тоже не прошла даром (на свои земли они вернулись только в 1957-м). Однако настоящими причинами, всколыхнувшими республику, стали перестройка и последовавшие за ней события.

Все чеченские проблемы на рубеже 80-х и 90-х, по мнению официальных источников, тесно связаны с борьбой между советской номенклатурой и новоявленными «демократами» в самой Москве. Среди «демократов» оказался и мятежный генерал Дудаев, командовавший в 1990 году военным гарнизоном в Тарту и отказавшийся выводить войска против митингующих эстонцев. Сепаратиста заметили и отправили в Чечню, где нужен был свой человек для противовеса старым кадрам (считается, что Дудаева направила в Грозный именно команда Ельцина). Однако на месте Джохар Дудаев стал играть свою игру. В 1991-м он разогнал местный Верховный совет, стал президентом и провозгласил независимость.

Это же время характеризуется этническими чистками нечеченского населения. Вот одно из сообщений бывшей жительницы Грозного, которое датируется 1993 годом: «Выгнали среди учебного года, оставив без отпуска, без талонов и компенсаций. Начали травить детей. В школу, где учится большинство русских детей, бросили бутылки с ртутью. Девочки боялись выходить на улицу». В 1999 году Министерство по делам национальностей России сообщило, что в Чечне с 91-го по 99-й год было убито более 21 тыс. русских (не считая погибших в ходе военных действий), 46 тыс. человек были фактически превращены в рабов.

Независимая Ичкерия в это время стремительно вооружается, объявлена всеобщая мобилизация. «Продайте последнюю корову, машину и купите оружие!» — объявляет Дудаев. Москва к 1994 году пытается урезонить пылающий регион. Генерал в ответ сообщает: «Если не остудите свой разум, будем драться насмерть!» Осенью, после очередного отказа Дудаева выкинуть белый флаг, министр обороны Павел Грачев бросает свое печально известное: «Поверьте, мы сами не хотим проливать кровь. Хотя могли бы взять Грозный в течение двух часов с помощью одного парашютно-десантного полка!» В конце 94-го в чеченскую столицу с четырех сторон входят федеральные войска.

На въезде в Грозный военных будут встречать надписи «Добро пожаловать в ад!». То, что произойдет с ними в городе, адом и окажется. Необученные молодые солдаты столкнутся с хорошо организованным и вооруженным до зубов противником. Только в одну новогоднюю ночь у грозненского железнодорожного вокзала погибнут около 150 бойцов 131-й Майкопской бригады, около 100 человек попадут в плен. Далее трагедии будут следовать одна за другой.

Вот как описывает характер этого противостояния военный журналист Владислав Шурыгин в своих «Письмах мертвого капитана»: «Эта война совсем не похожа на те, что были до. Ни на Афганистан, ни на Абхазию, ни на Таджикистан. Эта война словно пришла из какого-то дремучего средневековья. Пожалуй, впервые я как офицер, как солдат столкнулся не просто с врагом как с ролью (мы — они), а Врагом по предназначению, по сути. С большой буквы... Чем дольше я здесь, тем сильнее понимаю, что в сущности мы одиноки. Мы — это батальоны и полки, которые дерутся здесь и носят громкое название «федеральных сил», а по сути — отряды русских мужиков, отправленных в Чечню неизвестно зачем. За нами нет Государства, которое бы осеняло нас своей идеей, своей мощью, своей поддержкой... Так что, штыки в землю? И дерись эта война, провались? Вот здесь-то и вся загвоздка. Не можем. Наше упорство, наша ненависть, наша боеспособность — это ответ на то, что мы здесь увидели…»

Эти упорство и ненависть помогли нашим войскам уже 19 января (!) захватить дворец Дудаева. А еще через месяц полностью выдавить боевиков из Грозного. Далее армия погнала сепаратистов в горы. И имела и там решительный успех. Уже в мае многие опорные пункты чеченцев были взяты, а боевики бежали в сторону Грузии. И тут возник еще один феномен той страшной войны — предательство. «Как только мы достигали успехов, Москва вдруг объявляла мораторий на боевые действия, — пишет в своей книге «Моя война» генерал Геннадий Трошев. — Дудаевцы использовали такие передышки для пополнения и перегруппировки своих сил. А многие реальные достижения «федералов» таяли на глазах… Причем если мы о наступлении таких перемирий не знали, то чеченские полевые командиры заранее были в курсе!»

Кирилл Горбунов.

Война затянется. В августе 96-го, сняв по приказу из центра блокпосты, в Грозный (который с такими потерями завоевали!) впустят многотысячное войско боевиков. И в том же месяце генерал Лебедь, назначенный накануне секретарем Совета безопасности, подпишет в Хасавюрте мирные соглашения с бандитами, которые сведут на нет все достижения наших войск. Федеральные войска из Чечни выведут. На произвол судьбы будут брошены тысячи пленных солдат и офицеров…

На этом война не закончится. После будет трехлетний период анархии, когда на центральной площади Грозного станут работать рынки работорговли, а верховным законом в республике станет шариат. Чечню наполнят ваххабиты, которые, провозгласив идею «единого независимого Кавказа» под предводительством Басаева и Хаттаба, в 1999 году вторгнутся в Дагестан. Незавершенная война начнется снова. А развязка станет неожиданной для обеих сторон. Верховный муфтий Чечни Ахмат-хаджи Кадыров, еще вчера призывавший к газавату, в 2001году кардинально изменит свою позицию и повернется на 180 градусов, объявив «ваххабитов и террористов — шайтанами, которые ведут к тотальному уничтожению чеченцев и Чечни». Девяносто процентов вчерашних боевиков сложат оружие. В истории войн такой поступок и такое резкое прекращение войны станет практически беспрецедентным.

Александр Малаховский.

«Когда я читал сценарий — я плакал»

Осмысление Чеченской войны в кино началось уже во время этой самой войны. И продолжается до сих пор. Представляем читателю несколько наиболее знаковых работ на эту животрепещущую тему.

«Чистилище» (1997) — почти двухчасовое полотно, снятое в псевдодокументальной манере Александром Невзоровым на деньги Бориса Березовского. Сам режиссер говорил, что причина, побудившая его взяться за съемки, — «желание выдернуть какую-то занозину из души». Отметим, что двумя годами ранее Невзоров снял документальный фильм о боях в Грозном — 15-минутный «Ад», который и лег в основу будущего художественного фильма. Именно в «Аду» он запечатлел реального прототипа героя «Чистилища» танкиста Игоря Григорашенко, который говорит в камеру знаменитые уже слова — «Это наша земля. Отдадим Чечню — распадется Россия». В жизни танкиста Игоря Григорашенко подбивали несколько раз, но он снова и снова возвращался в бой; погиб он на следующий день после интервью с Невзоровым, попав под минометный обстрел. В фильме его герой отказывается от сделки с боевиками, расстреливает их из орудия, за что они распинают его на кресте. Главного чеченского командира играет Дмитрий Нагиев. Известна история, что Невзоров долго не мог найти актера на эту роль, а увидев Нагиева, воскликнул: «Какая потрясающая мразь!» Кино снимали в бывшей туберкулезной больнице в Сестрорецке. Среди ярких символических сцен ленты — снайперши-литовки, стреляющие солдатам в пах. Огромная кипа листов с надписью «Груз-200», которую отправляют на передовую. И слова, заключающие взятие нашими войсками больницы, за которую они дерутся весь фильм, — «Вскоре больничный комплекс был вновь занят чеченскими подразделениями…»

«Блокпост» (1998) — фильм, снятый Александром Рогожкиным в период между двумя войнами. На блокпосту в Чечне несут службу солдаты во главе с прапорщиком Ильичом — Юрист, Халява, Косяк, Скелет и другие. Это окраина Чечни, открытого военного противостояния тут нет. Но есть противостояние внутреннее. И оно — это вечное напряжение и ожидание удара в спину — сообщает о войне не меньше, чем откровенные кадры рукопашной. Финал фильма трагический и парадоксальный, как сама война: чеченка по ошибке убивает из снайперской винтовки своего возлюбленного — русского солдата. Еще одного бойца, якобы виновного в убийстве жительницы соседнего аула, высшее начальство сдает чеченской прокуратуре. Один из пиковых моментов повествования — на дорогу перед блокпостом русским подбрасывают овечью шкуру. «Что там?» — интересуется один из бойцов. «Не знаю. Тяжелое что-то. Но мягкое!» В шкуре оказывается разделанный на части казненный чеченцами солдат — тот самый, которого «выдали». «Блокпост» — одна из первых попыток осмысления темы, где внятно показывается разность культур и менталитетов враждующих сторон. Простое, чистое и ясное кино о войне, которая спустя год после окончания съемок разразится с новой силой.

«Живой» (2006) — «фильм-сон, фильм-путешествие», как определит его сам режиссер Александр Велединский. Тонкое, мистическое, трагическое и комическое кино, заставляющее думать и размышлять. Синопсис его таков — в чеченских горах в бою, прикрывая товарищей, гибнут несколько разведчиков. Главный герой — Кир теряет ногу, но выживает. Во время дороги домой его сбивает машина, и уже непонятно — живой он или нет? В это же время он начинает видеть двоих погибших товарищей — они теперь всегда рядом с ним. Кир возвращается в родной городок, где встречается с матерью, девушкой, потом едет в Москву, где навещает однополчанина. Его путешествие длится 40 дней, после чего он исчезает. И непонятно, то ли все произошедшее — предсмертные грезы, то ли отображение внутреннего мира человека, который вернулся с войны, но остался там? Главную роль исполняет Андрей Чадов, который в одном интервью скажет: «Когда я читал сценарий — я плакал». Александр Велединский отметит: «Это кино о живых духом». В фильме использована документальная запись радиопереговора 131-й Майкопской бригады, расстрелянной у железнодорожного вокзала в Грозном, где полковник Иван Савин кричит: «Где помощь? Срочно нужна помощь! Я уже поднять головы не могу, с четырех сторон долбит. Еще 10 — 15 минут, стемнеет, всех накроет...» А также песня Егора Летова, в которой, в частности, есть такие строки: «Светило солнышко и ночью и днем, не бывает атеистов в окопах под огнем, добежит слепой, победит ничтожный, такое вам и не снилось...»

«Александра» (2007) — фильм-притча от Александра Сокурова, снятый в послевоенном Грозном и о послевоенном Грозном. Главную роль исполнила великая певица Галина Вишневская — она играет бабушку, приехавшую проведать внука-офицера в гарнизон в Ханкалу. Очевидных сюжетных линий в фильме нет. Война, которая почти закончилась, но которая еще продолжается, выведена за рамки повествования — она угадывается в «случайных» эпизодах. В летящем вертолете. В проходящем военном эшелоне, из окон которого выглядывают молодые лица. В том, как двое чеченских парней скручивают и утаскивают куда-то российских солдат. В фильме также есть, например, такая недвусмысленная фраза, вложенная в уста чеченки: «Вот мы смотрим на русских солдат. Все они какие-то маленькие, как мальчишки. Славяне совсем другие люди… Да и много вас как-то!..» «Александра» — это не злободневное и прямое высказывание, это отстраненное созерцание, без вопросов и ответов — их режиссер предлагает найти зрителю самому. Сокуров скажет об этом фильме: «Я не люблю военный кинематограф, в войне нет никакой красоты, никакой поэзии… Для меня «Александра» — история не про актуальное, а про вечное. Не про нынешнюю Россию, а про вечную российскую стагнацию».

Необходимо ли сейчас осмысление в кино темы Чеченской войны?

Александр Сокуров:

— Делать фильмы на эту тему нужно обязательно. Потому что впереди неизбежны новые столкновения. Надо думать, анализировать — что это было, почему это было? Есть блестящий выдающийся фильм о Чеченской войне — «Чистый четверг» Александра Расторгуева. Это документальная картина с абсолютно художественным по интонации ракурсом (к сожалению, его не очень показывают в России). Что касается вопроса осмысления этой сложной темы, то есть гуманитарная сторона, которой занимаемся мы — художники. А есть политико-историческая, и она заключается в том, что наши руководители до сих пор не дали политической оценки: что это было такое! Если мятеж — это одно. Если национально-освободительная война — другое. Без ответа на этот вопрос многое неясно и непонятно. Главным образом непонятно — почему многие чеченцы ведут себя сегодня так развязно и агрессивно?

Александр Невзоров:

— Я думаю, что обращаться к этой теме не имеет смысла. Потому что наиболее искренние вещи, пусть не очень умело, но уже были сказаны. Сейчас все поневоле придется пересчитывать совершенно в другом ключе — толерантности, понимания, раскаяния — или наоборот. Любые ощущения будут нечестными. Уже невозможно отвлечься от того, что мы знаем об этой войне. К тому же нет того масштаба художников, которые могли бы все аккумулировать и выдать на-гора итоговое замечательное большое произведение. А очередной всплеск — ну, он, мягко говоря, не нужен.