Олег БАСИЛАШВИЛИ: Призываю всех быть откровенными!

Первая книга великого актера вызвала настоящий ажиотаж

Толпа в кафетерии «Буквоеда» была настолько плотной, что не пробиться. Никакой возможности. Какие-то журналисты, и я в их числе, в расстройстве прыгали позади массы людей. Какое там — публика стояла теснее, чем в автобусе в час пик.

«Если напишу все — пойму, что я делаю на свете», — подумал Олег Басилашвили. И написал!

— Безобразие! Как можно было выбрать такое узкое помещение? Эти молодые совершенно не имеют представления, как надо устраивать подобные встречи, — проговорила дама с рыжим конусом волос над головой.

Мы все ее дружно поддержали. Ждали Олега Басилашвили. Ради него были готовы и постоять, и потолкаться в тесноте.

На стойке лежала его книга — первая книга, написанная великим актером. Ради нее мы все здесь и собрались. Воспоминания, озаглавленные несколько размыто: «Неужели это я?! Господи...» Не литературный, а скорее разговорный тон.

Я взял книгу в руки, пролистал. На обложке — какая-то смесь туманных образов, лица самого Олега Валериановича в разных ролях. И внутри, если верить первому впечатлению, — такое же не ограниченное рамками, спокойное, расслабленное повествование, прямая речь, текущая вслед за мыслью. Иногда это лучший выбор — ведь в случае с Олегом Басилашвили ценен любой масштаб, любой фокус зрения. Важно, что это рассказывает именно он.

Вот толпа зашевелилась, и стало ясно, что виновник торжества явился на сцену.

— Ну, что вам видно? — спросила меня барышня, товарищ по несчастью.

— Вижу Басилашвили. Он седой. Богатая мимика. Что-то говорит в микрофон.

— Так отчего же нам ничего не слышно?

Тут все принялись скандировать, как на митинге: «Не-слыш-но!» Микрофон включили погромче, и вот что мы услышали.

Басилашвили сидел, окруженный друзьями и соратниками. Там были Темур Чхеидзе, художественный руководитель БДТ (где Олег Валерианович работает уже 53 года), Владимир Рецептер, бывший актер БДТ, а ныне художественный руководитель Пушкинского театрального центра. Была Нина Усатова, коллега по БДТ и по киноэкрану.

Уже сейчас понятно, что книга народного артиста на прилавках не залежится.

Все они начинали хвалить книгу и ее автора. Причем Темур Нодарович высказался еще и на грузинском языке, как грузин грузину. Владимир Эммануилович посвятил Басилашвили свое стихотворение. А Нина Николаевна подарила букет роз.

Всех их Олег Валерианович в смущении останавливал. Ему было проще вспомнить и рассказать еще какую-нибудь историю из своей жизни, чем выслушивать комплименты. А историй оказался запас прямо-таки неограниченный. И не просто баек, а притч, что ли, — объединенных каким-то скрытым общим смыслом. Видимо, ощущение этого смысла и побудило Олега Басилашвили написать книгу:

— Хочу поделиться с вами своим отношением к тому, как мы живем и зачем, собственно, на этом свете существуем. Вопрос сложный. Но я думал: «Если напишу все — то пойму, что я делаю на свете». И в этой книге — только люди, которые мне дороги, которым я обязан всей своей жизнью. Ушедшие из жизни или из моего круга внимания. Вспомнить хотя бы моего школьного учителя, Красникова — имя не помню. Это второй-третий класс моей московской школы №324. Мы же ничего не соображали. А он пришел, видимо, раненный, с фронта. Математик. Понял сразу, что перед ним абсолютно бездарная личность — то есть я. Ничего я не соображал в этих цифрах, буквах... Но он так интересно рассказывал, что мы его все обожали. Получали двойки, но не обижались — он держался на равных с нами…

Как выяснилось, в школе Олег Басилашвили находил образцы поведения не только среди учителей, но и среди товарищей:

— Или, например, мой товарищ по классу Кривоногов. Он в основном спал на задней парте. А мы по литературе проходим роман «Что делать?» — фальшивый до ужаса. Тоска неимоверная... Месяц мы изучаем сны Веры Павловны, любовь втроем, вчетвером... Про физическую любовь у нас, конечно, говорили только намеками. Наконец на двадцатом уроке, когда уже мозги кипели от ненависти к Чернышевскому, — учитель видит, что Кривоногов спит. Он говорит: «Кривоногов! Что вы можете сказать по поводу романа Чернышевского «Что делать?»?» Тот подумал и говорит: «Да че... Б...дуны они все». Я призываю всех быть настолько же откровенными всегда!

Он и сам был вполне откровенен:

— Мне казалось, что это все — мои вольные рассуждения. Но в одном месте необходимо было, чтобы у читателя замерло сердце так же, как замерло оно у меня. Знаете, как у Бунина бывает: «Ах!..» Не получилось, потому что я не Бунин.

Я тогда говорю своему редактору: вы же опытный человек, работали с литераторами. Ну так напишите сами за меня эти три фразы!

А еще рассказал о продолжении литературной карьеры:

— Сейчас пишу вторую, наверное, более бездарную книгу... Набоков ведь сказал, что одну книгу каждый может сочинить, просто описав свою жизнь. Потому что жизнь любого человека безумно интересна. А вот вторую книгу — фиг напишешь. Я уж и не буду больше пытаться, наверное.

Хоть наша жизнь, согласно Набокову, и безумно интересна — но нам-то своя известна. Нам интересней чужая. Тем более — жизнь актера, тем более — такого актера. Но в том-то и дело, что жизнь его, будучи выше и насыщенней, неразрывно слита с нашей, обыденной.

В книге он обмолвился, что роль Бузыкина из «Осеннего марафона» Данелии ему особенно дорога и близка. Басилашвили даже снимался в собственной одежде.

Но Андрей Павлович Бузыкин — это же и все мы. Так что, слушая Басилашвили, мы слушаем немножко и о себе самих. А это всегда полезно.

Будем читать книгу — сперва эту, вышедшую, а после, даст бог, и вторую. На второй том ему, конечно, хватит воспоминаний.

И будем ходить на творческие вечера Олега Валериановича — теперь уж обязательно пораньше и занимать места поближе к сцене. Жаль пропускать такие вечера.