Олег Погудин: Спешу в лавру, где являюсь прихожанином…

Петербуржец Олег Погудин все реже бывает в своей квартире на Васильев­ском. Больше ста концертов в год дает по белу свету, колесит с замечательными ретропеснями

Как раньше бы сказали, «несет петербургскую культуру в массы». За то и отмечен весной этого года званием народного артиста России. Помимо изысканной репертуарной политики Олег Евгеньевич еще и в манере держаться на сцене, общаться со зрителями, в том числе и за кулисами — истинно петербургский персонаж. Выдержанный, интеллигентный, мудрый, участливый. В общем, человек, который живет и творит независимо от колыханий моды, от частоты телепоказов и прочих атрибутов шоу-бизнеса, от которых Олег предпочитает держаться подальше…

— Олег Евгеньевич, когда и при каких обстоятельствах вы поняли, в каком замечательном городе живете?
— Не смогу ответить, потому что здесь родился и вырос. Без всяких усилий я всегда был уверен в уникальности, значимости и значительности своего города. В этой уверенности и продолжаю проживать.

Родился я в Снегиревке, вырос в Красном Селе. Но уже в детстве в центре бывал часто: три — пять раз в неделю как солист детского хора Ленинградского радио и телевидения по полдня проводил на Итальянской.

— Если бы вы 100 лет спустя после нашего разговора вернулись в Петербург, каким бы хотели его увидеть?
— Как человек церковный и религиозный, я хотел бы видеть город в вечном продолжении, в счастливом, достойном идеальной судьбы этого города… В котором, как известно, была блокада, жили и творили Достоевский, Ахматова, мастера и родители русского слова. Поэтому я очень хотел бы не терять с Петербургом связи в вечности, святой связи.

— Думали вы когда-нибудь о том, чтобы уехать из Петербурга?
— Я бы не хотел переезжать из города святого Петра. Единственная проблема у меня с Петербургом — это его климат. Хотя я здесь родился и вырос, меня этот климат сокрушает и мучает. Будь тут средиземноморский климат — это было бы лучшее место для проживания на планете. Что касается Москвы, то с ней я за многие годы проживания и работы там подружился и породнился.

— Какие две-три городские проблемы лично вам не дают спокойно жить и спать?
— Живу в старой части Васильевского острова. Беспрерывные пьяные крики, беспорядочное вождение, ругань на улице с ночи до рассвета. Вторая проблема — город стал отчаянно грязным. Несколько дней назад, приехав после гастролей, я шел по Питеру и вынужден был взять свой легкий шарф, чтобы замотать нос, потому что пыль столбом стояла. Третья проблема: люди не хотят водить автотранспорт по правилам и постоянно создают в движении хаос. Я считаю, что быт в нашем городе, в коммунальном смысле, в ужасающем состоянии.

— Какие особенные места в Петербурге вы показываете своим гостям-друзьям?
— Если люди церковные, то идем в лавру, где я являюсь прихожанином... В хорошую погоду отправлюсь в Михайловский сад. С институтских времен там у меня любимая часть между Михайловским и Летним садами, где от павильона Росси можно спуститься к Мойке и просто, посидев на ступеньках, посмотреть вокруг. Конюшенная церковь — такое ощущение, что ты находишься просто в Венеции. Марсово поле с его просторами, ты окружен Летним садом, Инженерным замком, садом Михайловского дворца — находишься в сказочном мире, который бесконечно красив. Ты можешь там находиться совершенно спокойно, ничего не делая, но понимаешь, что сам город тебя как-то формирует.

— Как вам нынешний Петербург по сравнению с тем, каким он был 10, 20, 30 лет назад?
— Юность всегда прекрасна… Как я пою: «Наша юность прошла, пронеслась непогодою, как метель над простором полей…» Я почему еще исполняю эту песню. Я учился в театральном институте в конце 80-х и потом работал в Большом драматическом театре, с 1991 по 1993 год. То есть вьюга — тяжелое время, но для меня — совершенно прекрасное, потому что это юность, это первая любовь, честная, настоящая дружба, первые успехи, познание свободы, абсолютная уверенность в том, что вот оно, наступило время свободы. Для меня прекрасное время, а со стороны для кого-то — ужасное.

— Нет ли в этом некоего патриотиче­ского преувеличения, когда мы называем Петербург самым красивым городом мира?
— Был у меня очень короткий период петербургского снобизма до моих гастролей, что Петербург — самый лучший город на планете, самый изысканный, самый культурно богатый, самый красивый… Но с годами путешествий этот юношеский снобизм перешел в такую спокойную и очень радост­ную уверенность в том, что Петербург — действительно самый красивый, самый культурно богатый, и, может быть, не только в Отечестве. Я проехал по всем, наверное, прекрасным городам мира. Обожаю Париж и погружаюсь в него, как в родной, хотя Парижу, наверное, никто не родной. Париж (во французском, кстати, город — женского рода) — как женщина, в которую все влюбляются, а она — ни в кого. В Венеции чувствую Питер, в мире есть чудесный Рим, замечательная Вена, потрясающая Севилья, великолепный Стокгольм… Но я бы не стал их сравнивать. В Петербурге, помимо физической внешней красоты, есть еще и очень мощная духовная внутренняя красота. Этот город — реальная столица искусств, с громадным культурным богатством, с очень мощным духовным содержанием, стольких философов, мыслителей, мучеников за веру. Город наполнен во всех смыслах красотой, богатством смысла и содержания. И его смело можно называть самым красивым в мире.

— Что вы лично сделали для Петербурга и что он сделал для вас?
— Я говорю от лица нашего города, где бы ни выступал. Когда выхожу на сцену, то совершенно точно выходит на сцену Петербург. Достоин ли я этого или не достоин, но это так, хорошо ли я сегодня это делаю, не очень, но это — объективно. И поведение мое, смею надеяться, это поведение жителя Петербурга. А то, что я успел сделать для города, — говорить нужно не мне и не сейчас. Для артиста моего жанра главное — продолжать выражать своим творчеством особый характер города, что он живет, не пропадает, не угасает.

— Есть ли у вас или вашей семьи какие-то воспоминания, ассоциации с газетой «Вечерний Петербург» («Вечерний Ленинград»)?
— Я «Вечёрку» читал регулярно. У меня к этой газете самое нежное, хотя, может быть, уже историческое отношение.

— Как вы проводите свои петербург­ские вечера?
— С друзьями, родными. Иногда посещаю оперу — Мариинский театр. Проблема в том, что таких вечеров свободных бывает так мало… В Петербурге я всегда бываю перед Пасхой и Рождеством. В прошлом сезоне у меня было 109 концертов, а ведь они связаны с разъездами по белу свету. Так что в родном городе я — редкий гость.