«Он не мог снимать, не любя своих героев»

Исполнилось сто лет со дня рождения режиссера и оператора Ефима Учителя

Зал студии «ЛенДок». На большом экране — советская кинохроника. Голос диктора солидно провозглашает: «За большие заслуги в советской кинематографии и в связи с 60-летием со дня рождения народный артист республики Ефим Юльевич Учитель награжден орденом Ленина. В трудовой книжке режиссера в графе «место работы» вот уже сорок лет только одна запись: «Ленинградская студия документальных фильмов»... 60-летие. Значит, это хроника 1973 года.

Пока мы их помним — они живы

15 ноября здесь, на «ЛенДоке», прошел вечер в честь столетия режиссера. Собрались его друзья и коллеги.

Потому мы и смотрим старую хронику, на которой он запечатлен в работе.

— Вот эту часть надо заменить, — задумчиво говорит он, передавая монтажнице пленку.

— Вы узнали его в лицо! Это хорошо! — воскликнул ведущий вечера режиссер-документалист, младший коллега Ефима Учителя Михаил Литвяков.

— Ефим Юльевич! Вы нас слышите? Он там сверху смотрит на нас, — объясняет Михаил Сергеевич публике. — А мы в свое время и его, и всех других наших учителей, кто ушел в мир иной, видели живыми, боевыми… Какие это были мастера! Они составляли золотую летопись Страны Советов. И пока мы их помним — они живы. Вот у меня в армии был старший лейтенант Школа. Пришел сюда, на «ЛенДок», — а тут Учитель… Выходит, думаю, образование мое продолжается.

Вслед за Литвяковым вслух вспоминали о Ефиме Юльевиче многие и многие из его коллег. И не только сотрудников «ЛенДока».

Встал композитор Виктор Плешак:

— Я здесь, на студии, наблюдал династию Учителей, невероятно теплые отношения сына и отца. Сын, с которым я начал работать раньше, познакомил меня с Ефимом Юльевичем — потрясающим человеком. И в той песне, которую я ему показал, он подсказал даже, что можно переделать. Это была песня «О подвиге Ленинграда» для фильма «Мы из блокады». Уже и праздник 27 января стал называться по-другому. А песня до сих пор жива. Ее поют многие исполнители, детские хоры… Моя внучка поет.

Тут композитор сам сел за рояль и сыграл «Ведь мы же с тобой ленинградцы, мы знаем, что значит война».

Алексей Учитель: «Документальное кино — тоже художественное»

— А главное, что он сотворил, — подытоживает Михаил Литвяков, — это его сын, Леша Учитель, который вырос на нашей студии. Я думаю, что нынешние успехи Алексея Учителя в большом кино — это прежде всего заслуга практики на нашей студии. Нет в его фильмах этой бутафории, которая присутствует в девяноста процентах нынешних фильмов.

С Алексеем Ефимовичем мы поговорили о его отце уже после вечера, когда погас экран.

— Папа не любил торжественных речей. Но сегодня все говорилось искренне. Я сам — дитя папы и этой студии. Для меня это вещи неразрывно связанные.

Я живу в Москве, но до сих пор стараюсь как можно чаще бывать на «ЛенДоке». И снимаю все свои картины в Петербурге. Монтирую — всегда только здесь. Нельзя отсюда оторваться. Тянет. И в этом — колоссальная заслуга отца.

— А как вы с ним работали?

— Мы сняли с ним одну полноценную картину — «Ирина Колпакова», посвященную знаменитой балерине. Я от начала до конца там был оператором. Моим условием было предоставление мне полной творческой свободы. Я хотел снять Колпакову в гримерке, после спектакля. Она не пускала. И я, не сказав отцу, спрятался в шкафу с огромной камерой. Камера работала тихо, ничего слышно не было. В потолок мы вкрутили фотолампочку. Мы сняли замечательный кадр. Колпакова была потная, усталая — всё по-настоящему. Все шло хорошо. И вдруг лампочка лопнула. Осколки посыпались на балерину. Как она заорала! Меня выпроводили из этого шкафа. Прибежал отец. И притом что он редко впадал в такое эмоциональное состояние — тут он меня просто готов был убить. Но потом, когда они с Ириной Александровной посмотрели этот кадр, — она сама чуть не заплакала. И конфликт был урегулирован.

С Ириной Александровной я три недели назад разговаривал — она все такая же боевая. Ведь она же еще была депутатом Верховного Совета СССР…

Я стараюсь у него перенять это качество — он не мог снимать картину, не любя своих героев. Какими бы недостатками они ни обладали. Это было для него самым главным.

И еще я всегда дергаюсь, когда говорят «есть художественное кино, а есть документальное». Своих родных и близких, студентов своих всегда поправляю: не «художественное», а «игровое». «Художественное» в обязательном порядке относится и к документальному кино. Я думаю, что отец эти вещи тоже хорошо понимал.