Он стал певцом на все времена

Ушел из жизни Эдуард Хиль

В 60 — 70-е годы его «Лесорубы», «Моряк вразвалочку», «Потолок ледяной» и другие шлягеры звучали из каждого окна, а если вдруг артиста не показывали в очередном «Голубом огоньке», телезрители били тревогу: «Куда вы дели нашего любимого Эдика Хиля?» Новый взлет популярности Хиля случился три года назад — после того, как в Интернете негаданно-нежданно всплыл его ролик «Вокализ», который собрал по всему миру 5 миллионов просмотров и дал народному артисту еще одно «звание»: Мистер Трололо.

В этом году он был полон сил, участвовал в гала-концертах, готовился к большому сольному концерту, и тяжелейший инсульт, случившийся 8 апреля, стал абсолютной неожиданностью для родственников. Тяжело переживая случившееся, семья Хиля в течение полутора месяцев скрывала эту информацию не только от СМИ, но и от друзей и знакомых. Неделю назад, когда Хиля перевели из одной клиники в другую, известие о его болезни облетело весь Петербург, всю Россию, а теперь уже и весь мир.

Музыкальный обозреватель «ВП» Михаил САДЧИКОВ много общался с певцом. Предлагаем фрагменты из нескольких интервью, которые были взяты совсем недавно.

— Что вы думаете о современной эстраде?

— Мы живем в такое время: кто найдет деньги, тот и становится популярным. Песни многих медийных композиторов крутят день и ночь, но разве они останутся в душе и памяти народа? Я что-то не слышу, чтобы люди за столом, на свадьбах и презентациях, в минуты радости и печали «голосили» песни лауреатов последней «Песни года» или «Золотого граммофона». Но разве можно что-то просчитать в искусстве? Вот смотрите (показывает на портреты, висящие на стене его кабинета): Моцарт умер в нищете, Шуберт умер в нищете… Проходит двести-триста лет, а музыка их востребована.

У меня так вышло, что я в свое время огромное количество песен спел — тысячи! Из них, наверное, около ста мелодий стали известными, но я в те времена за них почти ничего не получал. Шесть рублей за минуту записи — такие были расценки.

Однако прошло тридцать-сорок лет, и нынче эти самые песни обеспечивают мне безбедную старость. Пенсия у меня скромная, едва хватает на квартплату. Спасают песни! Люди, которые меня приглашают на концерты, в ночные клубы, на презентации, не спешат слушать Глюкозу: «Спойте «Моряк вразвалочку», «Потолок ледяной», «Как хорошо быть генералом»!» Принимают хорошо и потом просят: «Помогите нам разыскать Иосифа Кобзона, Люсю Сенчину, Сергея Захарова, Льва Лещенко, Бедроса Киркорова!»

Я сначала удивлялся: «Но почему вам не пригласить поп-звезд?» — «А зачем нам артисты, которые пускают дым и раскрывают рот под фанеру? Пришли поздравить уважаемого человека с днем рождения, и даже тут хотят всех обдурить! Мы уже знаем всех, кто поет под фанеру, а кто — живьем». «Новые русские» попсовых звезд раскусили: «Мы раньше им «мерседесы» дарили, а теперь хватит. Нам нужны другие певцы!»

…Однажды в Израиле я вышел на эстраду: «Здравствуйте, мы начинаем наш концерт!», и тут вдруг поднялась женщина, подошла прямо к сцене: «Скажите, пожалуйста, вы будете петь живьем или как?» Я удивился: «Что значит «или как»?» — «Ну, тут к нам приезжал ваш суперстар (не хочу называть фамилии, но, поверьте, он известен всем и каждому! — Эдуард Хиль). Напустил дыма, сзади полуголые девочки, а сам только рот раскрывал! Держал нас за идиотов!»

Мне ничего не оставалось, как весь концерт выстроить так: я исполняю запев, а зал припев, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что и я фонограммщик. Зрители были довольны возможностью спеть с артистом, они мне поверили!

— Наши звезды часто оправдываются, что на ТВ их заставляют петь под фонограмму…

— Сколько раз я снимался на зарубежном ТВ — никогда меня не просили петь под фанеру. А приехал в Москву на ТВ и говорю: «Я буду живьем петь!» Все были удивлены, а мудрый Кобзон посоветовал: «Не спорь, Эдик! Споешь живьем — потом тебя вырежут!» — «Но почему, Иосиф?» — «К чему-нибудь да придерутся. Скажут, что во время твоего номера дверь скрипнула, зрители закашляли. Остальные же артисты будут звучать хорошо со своей фанерой!» Но разве это искусство? Представьте, приходите вы в драматический театр, а там актеры разевают рот под фанеру. Вы же возмутитесь: «Халтура! Верните деньги за билет!» Почему же на эстрадных шоу вы халтурщикам аплодируете, кричите «Бис!» и дарите шикарные букеты?

— Как вы относитесь к заполонившим нашу эстраду проектам типа «Фабрики звезд»?

— Типичный проект московских акул шоу-бизнеса, а я с большой настороженностью отношусь к тому, что создается в Москве. Там не эпицентр творчества, а отдельная «шоу-бизнес-фабрика», которой дела нет до того, что происходит в огромной России. А у нас, слава богу, есть великолепные голоса, яркие личности. Мы с моим сыном Димой много ездим по стране, и часто после концертов подходят молодые люди: «Прослушайте нас, пожалуйста!» Вы не представляете, какие у них голоса, как люди владеют инструментами! Но как правило, у них денег нет, чтобы элементарно до Москвы доехать. Да и кому они там нужны, если «Фабрика звезд» (это уже давно никого не удивляет!) оккупирована детками богатых родителей, протеже влиятельных спонсоров и другими отнюдь не талантливыми и не самобытными персонажами.

Я тоже сначала учился с полиграфическом техникуме, а поступал в Консерваторию в 1953 году. Первое прослушивание прошло в классе, потом работа с концертмейстером, затем прослушивание перед комиссией, потом — на сцене, затем проверяли мою музыкальность, и уже тогда пошли туры — первый, второй, третий. Вот это был отбор!

— Вот вы ругаете шоу-бизнес, а он ведь и вас кормит…

— Понимаете, в чем суть: шоу-бизнес перевернул все понятия о сути творчества! Я не против больших гонораров, но против того, что они достаются за халтурную работу и приучают артиста жить для себя. Мое же кредо всегда было таким: артист себе не принадлежит. И богат он не лимузинами и пентхаусами, а тем, что отдает людям. В гробу карманов нет.

Эдуарда Хиля похоронят 7 июня на Смоленском кладбище. Отпевание и похороны начнутся в 15.00. Гражданская панихида пройдет в Театре Эстрады (время начала уточняется).