Опера пошла в народ

В Петербурге открылся III международный фестиваль «Опера — всем»

Кто сказал, что опера — искусство элитарное? Что ее непременная принадлежность — «высокий штиль», «старинный многоярусный театр» и чопорная публика в шелках и бриллиантах? Руководство фестиваля «Опера — всем», открывшегося в Петербурге в третий раз, сетует, что опера — некогда массовый жанр — ныне стала чуть ли не «уделом посвященных». Цель бесплатных спектаклей фестиваля — представить оперу как искусство демократичное, общедоступное; вывести ее из академических стен на свежий воздух, вписав в ландшафт Петербурга. Никакие прожектора не заменят эффекта солнца, выходящего из-за туч, и никакие кондиционеры — ветерка откуда-нибудь с Невы или Финского залива.

Артистам Мариинского театра, Театра оперы и балета Консерватории, «Санктъ-Петербургъ Оперы» и «Зазеркалья» пришлось работать как эстрадникам — с микрофонами, иначе было не слышно.

Логотип печатной продукции фестиваля — античный амфитеатр — не случаен. В концепции петербургского форума и в самом деле есть отблески театра Древней Греции — с его стремлением объединить весь полис, размыть социальные различия (сама архитектура амфитеатра работала на это), сделать окружающую природу естественной декорацией. Важно помнить и о том, что опера как вид искусства корнями тянется как раз к древнегреческим спектаклям, которые, по сути, были «поючими действами» (а именно так назвали оперу на Руси).

Открылся фестиваль 12 июля, в праздник апостолов Петра и Павла, на Соборной площади перед Петропавловским собором, что стало уже традицией.

— В первый год мы выбрали для открытия это число и это пространство, и все прошло хорошо, — сказал «ВП» художественный руководитель фестиваля Фабио Мастранджело. — Так что мы ничего менять не стали. Но сменилось произведение, предназначенное для открытия. В первые два года «Опера — всем» стартовала с «Жизни за царя» Глинки. В этот раз из-за урезанного финансирования число постановок сократилось до трех. И мы решили, что давать еще одну версию «Жизни за царя» в ущерб какому-нибудь новому произведению не стоит. Выбор пал на довольно редко исполняемого в России «Золотого петушка» Римского-Корсакова. Надеюсь, что в следующем году афиша будет состоять из пяти мероприятий, как это было в первый раз. В любом случае, сам факт, что город поддержал наш проект в период политической нестабильности и кризиса, очень важен.

В плане зрительского комфорта условия площади, конечно, уступали античной архитектуре. Впрочем, партер, созданный из подручных средств — принадлежащих Петропавловке скамеек, — обступал «орхестру» со «скеной» полукругом и амфитеатр чуть-чуть напоминал. Некоторые, заранее зная о «Золотом петушке», принесли стульчики из дома. Некоторые стояли, к чему условия опен-эйра вполне располагают. А многие и вовсе разлеглись вдалеке — на лужайке. Практически вся площадь была заполнена публикой (по слову г-на Мастранджело, столько людей этот фестиваль еще никогда не собирал). Зрители, находившиеся далеко от сцены, еще могли видеть поющих на подмостках солистов и хор; а вот оркестр Эрмитажа и дирижер маэстро Мастранджело оказались скрыты за народной массой. Но огромный экран, транслировавший «Золотого петушка» с разных точек зрения, позволял рассмотреть многое — вплоть до нюансов. Прямая трансляция оперы на телеканале «Санкт-Петербург» как бы позволила театральному представлению обрести исконную функцию — объединять город.

Каждое произведение фестивальной афиши исполняется в своем, специально подобранном под него городском пространстве. «Героическая» опера Бетховена «Фиделио» будет исполнена 19 июля в Александровском парке, окруженном суровой монументальной архитектурой. «Пиковая дама» Чайковского — 20 июля в «райской усадьбе» — перед Елагиноостровским дворцом. А сказочный «Золотой петушок», конечно, весьма соответствовал площадным условиям.

— Не каждая опера подходит формату нашего фестиваля, — сказал «ВП» маэстро Мастранджело. — Мне кажется, совсем не подходят оперы Моцарта. Там много речитатива, большое значение имеет клавесин, который на улице звучит очень плохо. Но, исполняя того же «Золотого петушка», мы не можем не приспосабливаться к уличным условиям. Оркестр должен играть более ярко, если можно так выразиться; артисты утрируют движения, жесты, мимику. 

Фабио Мастранджело за дирижерским пультом был, как всегда, неистов и романтичен.

Разумеется, многое зависит от режиссера постановки, который и должен объединить оперу с пространством, в которое она вписывается. Режиссер «Золотого петушка» Виктор Высоцкий (он же арт-директор фестиваля) очень достойно справился с задачей. В последней опере Римского-Корсакова его заинтересовали не политические мотивы (хотя строчки вроде «Кири-ку-ку:/Царствуй лежа на боку» и сегодня звучат остро), а, прежде всего, сама сущность театра.

Режиссер стилизовал оперу под народный театр с элементами балагана. Отсюда «наивное» оформление: огромные резные веера, раскинутые, словно хвосты огромных птиц; нескрываемо бутафорская природа всех предметов (лошадь — деревянная, оружие, кажется, из папье-маше и фольги). Поэтому, кстати, технические огрехи, «швы», случайные голоса в микрофон («Правее, правее!», «Ой, парик съехал») были очень уместны, поскольку еще больше обнажали театральность действия. Народный театр — при всем его простодушии и грубости — не забывал и о своей магической природе. И сценический язык, к которому обратился режиссер, очень подошел Римскому-Корсакову.

После Римского-Корсакова под открытым небом зрители наверняка захотят услышать Бетховена и Чайковского.

Этот «Золотой петушок», смешной и в то же время таинственный, в самом деле объединил публику. И тех, кто забрел на него случайно, — с пляжа Петропавловки, соответственно одетый; и тех, кто, идя слушать оперу даже в формате опен-эйра, не мог не принарядиться.