От Алексея БЛАХНОВА:
— Мне всегда казалось, что киношники — народ в принципе миролюбивый и более чем лояльный к прессе. Однако постигло меня разочарование…
Когда тебе говорят, что где-то на улицах города снимают фильм, журналистское чутье подсказывает, что можно сделать весьма занятный репортаж. И события вчерашнего дня не стали исключением. «У Сампсониевского моста кино снимают!» — молвила наша сотрудница, войдя в редакцию. Мы с фотокором срываемся и вот, спустя минут десять, уже стоим на набережной. Действительно: все бурлит, все движется — кран с кинокамерой замер в ожидании, на импровизированной площадке суетятся люди, молодые девушки носятся туда-сюда с какими-то бумажками, у парапета, техники завершают коммутацию каких-то проводов, штатный фотограф съемочной группы прогуливается, лениво поводя объективом. Тут же, пристроившись на дорожных ограждениях, курят сотрудники полиции.
Итак, необходимо «войти в контакт». Подхожу к двум не особо занятым, но при этом сохраняющим крайне деловой вид барышням. Представляюсь, удостоверение предъявляю. И вдруг выражение их лиц кардинально меняется: приподняв массивные солнцезащитные очки, они нервно начинают крутить головами, с опаской озираясь по сторонам.
— Вы, это, молодой человек, что тут делаете-то вообще? — изъясняясь на «дворовом русском», интересуются они. — Вы, это, тут ничего вынюхивать не надо!
— Что вы, никто ничего здесь не вынюхивает! — пытаюсь успокоить их я, понимая, что вот-вот начнется какое-нибудь «светопреставление». — Можете считать, что я шел мимо, увидел съемочную группу и предположил, что можно классный репортаж сделать, про фильм ваш рассказать…
Одна из «дам» поднимается с раскладного стула и, непечатно выразившись, стремительно удаляется прочь, мгновенно затерявшись в толпе всякого киношного люда.
— Короче, — продолжает вещать оставшаяся девица, — нам с вами вообще говорить не стоит. Все, что мы можем вам, по идее, сказать, так это что-то вроде «никаких комментариев». Но если вам так приперло, то вот наша администрация! — с этими словами она указывает пальцем на внушительных габаритов мужчину, задумчиво подворачивающего рукава белой футболки, — туда все вопросы.
Объясняю по новой, кто я такой, излагаю цель визита. «Администрация» задумчиво смотрит на меня, продолжая возиться с футболкой.
— Ага, ага, понял-понял, — наконец басит незнакомец. — Во-первых, никаких ваших диктофонов! И во-вторых, вашей газете писать больше не о чем, что ли?
В ответ на это я вещаю что-то про волшебный мир кино и что читателям нашим все это очень интересно. Большой человек в итоге на минуту погружается в бубнящий телефонный разговор, который, судя по его ухмылке, явно заканчивается решением не в нашу пользу.
— Ну вот, что я говорил, — басит «администрация». — Как вы там сказали… Шли мимо? Вот и идите. И это… Спасибо за понимание.
Вот так нынче, с шутками-прибаутками, у нас снимают… кино ли, сериал? Даже этого не сказали, не указали студию, от которой здесь работает бригада. Откуда такая таинственность? Над ее причинами в данном случае стоит как следует задуматься.
