От Федора ДУБШАНА:
— А вы знали, что выражение «С Новым годом, с новым счастьем» было еще при Герцене?
Это я читаю «Былое и думы», и там Александр Иванович рассказывает, как ссылку в Вятку ему смягчили — на более близкий Владимир. Переезжали зимой, остановились на станции. Тут камердинер вспомнил, что Новый год на носу, — и поздравил барина такой абсолютно современной формулой. Кончался 1837 год — в начале которого не стало Пушкина.
Честно говоря, не могу даже соврать, что перечитываю Герцена. Читаю впервые. В нашей школьной программе в 90-е его уже не было, а до самостоятельного чтения как-то руки не доходили.
И жаль. Что-то есть у Герцена такое, что особенно хорошо прочитывается из сегодняшнего дня. Не только это «с новым счастьем».
И дело не только в биографии... Сам Герцен почему-то выглядит совершенно сегодняшним человеком, засланцем из нашего времени в XIX век. Больше, чем Достоевский или даже Толстой. Те создавали будущее, наше настоящее — а Герцен как будто бы родился в нем и оценивает окружающую жизнь, находясь вне ее условностей.
Декабристы, молебны, студенческие общества и разговоры, абсурд чиновнической жизни и свинцовые порядки государственной системы, полицейская рутина — весь извечный русский трагифарс вызывают в нем не отстранение Толстого и не истерику Достоевского, а изумление и вслед за ним довольно едкую реакцию, будто он пишет в колонку редактора в нынешнем каком-нибудь фрондирующем глянцевом издании. Правду сказать, Александр Иванович язвит по поводу почти всего — и сама эта избыточная раздражительность тоже кажется очень современным modus operandi, остро реагирующим на любое событие, которое ему кажется подтверждением собственной правоты.
Может быть, конечно, тут дело именно в биографии — эта сверхкислая среда, эта гиперконцентрация русской жизни повлияла на Александра Ивановича таким образом, что душевное состояние его неожиданным образом удивительно совпало с умонастроением русских, живущих более века спустя.
А может быть, Герцен просто универсален и в любую эпоху звучит актуально. Это мы, живя в России, вынуждены повторять вариации на тему какого-то уже позабытого прошлого. Всякий наш Новый год — на самом деле «старый Новый год». И новое счастье — тоже довольно-таки старое.
