От Федора Дубшана: Недавно наткнулся в Интернете на потрясающий проект: «Один в прошлом»
Суть такова: доброволец, 24-летний парень Павел Сапожников, в течение семи месяцев выживает на копии древнерусского хутора — без современных удобств и средств связи.
Он живет там совершенно один, если не считать «дней открытых дверей», которые бывают раз в месяц, — и то на хутор заходить никому нельзя. Прерван проект будет только в случае серьезной угрозы здоровью экспериментатора.
Встает он затемно: заниматься делами всерьез можно только в течение короткого светового дня. В избе холодно. Нужно зажечь светец, потом растопить печь при помощи бересты. Весь дым валит прямо в избу — у древнерусских печей не было дымоходов, и топили по-черному.
Начинается день, и Павлу надо сходить в хлев, пересчитать кур — не украла ли кого-то лиса. Подоить козу, наколоть дрова, набрать воды из колодца, зарезать и разделать курицу, сварить себе узвар, убрать хлев, получше законопатить дом мхом, застирать рубаху без помощи порошка...
Я понимаю, что многие из этих задач и сейчас стоят перед жителями деревни. И совсем не из научного интереса они колют дрова.
Но эта реконструкция — действительно точная. Ни электричества, ни современных инструментов, ни спичек нет. И даже животных подобрали таких, какими они были в X веке, то есть не прошедшие еще никакой селекции. Коза дает мало молока, а курица — совершенно не бройлер: мяса в ней на один зубок.
А для городского жителя это вдвойне непривычное испытание. Но — ничего, он справляется. Поначалу, говорит, было одиноко, а теперь привык. Без Интернета, телевидения, видимо, даже без книг и общения человек меняется. Теперь он поет сам себе протяжные песни без слов…
И я думаю о том, что неплохо было бы тоже так вот пожить в избе X века. Но лучше не в одиночку. Можно было бы всей редакцией устроить такой эксперимент. Тогда верстальщики драли бы бересту. Редакторы резали бы скотину на обед. Журналисты из отдела спорта, возможно, кололи бы дрова. А мы, представители отдела культуры, сидели бы за печкой и тоже пели бы длинные протяжные песни — без слов.
И дело бы у всех спорилось.
