От Людмилы Клушиной: Зычный голос проводницы сотряс вагонное пространство

— Недавно ехала я на скором поезде в южном направлении. Поезд был так себе (чувствовались десятки лет пробега по рельсам), и место мое было под стать — плацкарт, боковое, с порванной сеточкой в металлической полочке. По идее его должны были давно списать — не военное же время, когда вагонов для эвакуированных не хватает, все-таки на дворе XXI век, ну да ладно.

Не успели мы отъехать, как зычный голос проводницы сотряс вагонное пространство: «Уважаемые пассажиры! Большая просьба к вам: купите стакан чая или хоть что-нибудь, иначе нас начальство накажет!» Все в этот момент буквально застыли, а голос проводницы, напоминающий голос нищего, бродящего по вагонам метро и гнусаво просящего милостыню, занудно выводил: «Нас собрали на планерку и сказали, что если у нас остается непроданный товар, то мы за него сами и заплатим».

Народ в вагоне оказался добрый — все удивились, но за чай заплатили по 22 рубля. «А если кто-то не хочет покупать чай, что тогда — какую неустойку платите?» — интересуюсь у проводника. «Мы получаем товар, в частности чай, исходя из средней стоимости 17 — 20 рублей за стакан. И если кто-то из пассажиров не покупает его, значит, мы вынуждены компенсировать нужную сумму из своего кошелька». Проводница показывает мне какую-то бумагу, тычет в нее пальцем — там выставлена стоимость продуктов, дескать, все без обмана, и поясняет, что доплачивают они с напарницей, потому что не хотят лишиться премий. «Если мы не сдаем нужную выручку, то нас могут наказать: лишить премии или отправить работать на охрану вагонов», — говорит она. А выручки, скажем, в российско-украинских поездах — кот наплакал. «Украинцы приезжают на работу в Петербург и, возвращаясь домой, везут с собой заработанные деньги, в пути сильно экономят — для них наши цены — это очень дорого», — откровенничает проводница. Мне стало интересно, как на это смотрит железнодорожное начальство. И я написала запрос в департамент корпоративных коммуникаций ОАО «РЖД», попросила прокомментировать ситуацию.

«У нас такого не может быть! И никакого распоряжения по этому поводу не было! — уверили меня в Федеральной пассажирской компании. — У проводников хорошие зарплаты, и они получают надбавку 15% с каждого проданного стакана чая. И если они просили вас купить его, значит, прежде всего думали не об убытках, а о своей прибыли».

Вспомнила я слова проводницы, которая согласна была «позориться» и упрашивать пассажиров купить чай, и подумала: а не лучше ли включать стакан чая, как и постельное белье, в стоимость билета? Так по крайней мере будет честнее...