От Саши Шеромовой:

— Дрезденская галерея закрывается. Восклицательный знак. На ремонт. Ненадолго, до 26 марта, — но это по нашим понятиям все равно что закрыть целиком Эрмитаж: не-воз-мож-но! Как жить без Сикстинской Мадонны? А без Шоколадницы?

Но вот что умиляет. Уход на ремонт, похоже, подгадан «под русских». Экскурсовод, милая немка средних лет, с прекрасным русским, чуть жестковатым, поясняла: «Специально закрываемся только после русских каникул, в середине января».

То ли потому что Галерея Старых мастеров не хочет терять кассу (народ наш едет не обязательно в Дрезден; едет в новогоднюю сказочную Прагу, а оттуда на автобусе до Дрезденской галереи — всего два часа). То ли потому что аккуратные немцы представили себе, что будет, если русо туристо, приехав, узрит запертые мощные двери Галереи, почувствует невыносимую тягу к прекрасному и разнесет все к чертовой матери. 

Я за первую версию. Если заметили, первая приветственная фраза на стене внутри Дрезденской галереи — на русском: «Добро пожаловать», а потом уже «велкомен», «вэл кам» и т. д. 

Так что если намечали заезд в Дрезден на зимние каникулы — считайте, что вскочили в последний вагон. Я вам завидую. Не потому что увидите Сикстинскую Мадонну; не потому что увидите картину, которую я в зимние каникулы буду наблюдать, похоже,  только в Питере на стене сети известных кофеен, — «Шоколадницу». Завидую тому, что, если погуляете по Галерее не только с экскурсоводом, но и сами (гиды обычно эти картины минуют), то увидите в том же, кажется, зале, что и «Шоколадница», портрет очень молодого человека, лет 17, от глаз которого своих глаз не оторвать, потому что нарисовать такое невозможно. И даже не зная немецкого, догадаетесь, что там написано — «автопортрет», т. е. этот вундеркинд сам себя и нарисовал. Прочитаете, что зовут его Антон Рафаэль Менгс. А потом, может, вдохновитесь на дальнейшее детективное расследование и вычитаете в энциклопедиях (если до того не знали в силу искусствоведческого образования или общей культуры), что это крупнейший немецкий живописец эпохи классицизма, что спустя всего несколько лет после написания себя, 17-летнего, станет главным придворным художником, будет приятельствовать с Казановой, нарожает 20 детей, хотя проживет всего 51 год… И там же, неподалеку, увидите еще одного моего личного любимца, Морица Саксонского, побочного отпрыска курфюрста Саксонского Августа Сильного (у того, по слухам, детей было 365) — смельчака, весельчака. Смотришь — и думаешь: как бы сложилось, если бы Мориц женился на одной из наших престолонаследниц (как планировал) и стал бы причастен к нашей истории… Не стал. Ну да ничего — стал зато маршалом Франции и прадедом Жорж Санд.