От Сергея Прудникова: Пасха — настоящий, невыдуманный праздник
— Нынешнюю Пасху я (не в первый раз) справлял в Успенском подворье Оптиной пустыни, что на Васильевском острове. Люблю этот храм. За его торжественность. За мужской хор, с которым служба выглядит серьезно и таинственно. За роспись: в последние пять лет храм отреставрировали, так что находиться внутри одно удовольствие.
К церкви, как и положено, я прибыл ближе к полуночи. Еще издали, на подходе к подворью, ощущалось наступление чего-то необычного: спешащие с детьми взрослые с корзинками, не вызывающие тревоги машины с мигалками.
Народу внутри было не протолкнуться! В сам храм было не зайти, и я нашел себе место на лестнице. Люди приходили и приходили…
Я с интересом поглядывал на окружающих. Все были красиво одеты. Много было пасхального красного: платки, береты, жилеты, рубашки, платья. Обратили внимание на себя три девушки лет по 15: трепетно прислушивались к молитвам, пришли, видно, по своей инициативе. Или мужчины в хаки, на плечах — флажки «Новороссия».
В 12 зазвенели колокола. Зажглись сотни свечей. Пошел крестный ход. Раздались: «Христос воскресе!» и в ответ громовое и радостное: «Воистину воскресе!»
Процессия двинулась обратно в храм: на этот раз найти место внутри мне удалось. Началась длительная служба. И, будь они неладны, загрызли сомнения. А достою ли я все четыре часа? А не уйти ли пораньше? Вот что-то и шею ни с того ни с сего тянет…
Но пробежал час. Затем другой. Иногда, чтобы размяться, я выходил в притвор. Здесь кипела своя жизнь. В свечной лавке, примостившись на низких подоконниках, шептались дети. На ступенях лестницы отдыхали подростки и взрослые. Среди них бегали совсем малютки — года по полтора. На одной из дверей висело объявление: «Дорогие прихожане, у нас приготовлены места в прихрамовой гостинице, где вы можете уложить своего ребенка спать, а наши служители будут следить за ним».
Третий час. Время уже текло в каких-то своих координатах: оно не чувствовалось. Около четырех я снова вышел в притвор. На больших столах стояли самовары, из которых разливали горячий чай всем желающим. А в пластиковых тарелках лежали нарезанные куличи. По завершении долгой службы батюшка освятил продукты, окропив как следует святой водой и куличи, и лица прихожан.
Выходя в пятом часу на набережную Невы, я в очередной раз убедился, что Пасха есть Пасха. И это настоящий, невыдуманный праздник. И как хорошо, что я не сбежал раньше времени и достоял службу до конца: без этого праздник, точно, ощущался бы не полно.
