От Татьяны Филечкиной: Думала нескончаемую грустную думу о своих пятидесяти шести годах
— Я сидела в вагоне электрички и под стук колес думала нескончаемую грустную думу о своих пятидесяти шести годах, а точнее, об унижениях старости: о боли в правом боку, о ноющем локте, о духоте, отнимающей последние силы…
Она вошла в переполненную электричку на станции Ульянка, точнее, не вошла, а втиснулась: на спине рюкзак, в руках — объемистый пакет, из которого выглядывал беспомощный саженец яблоньки.
— Садитесь, пожалуйста, — скрепя сердце уступила я ей место скорее из жалости к яблоньке, рискующей распрощаться со своей молодой жизнью в агрессивной тесноте.
— Спасибо, — лучисто улыбнулась она глазами и, шумно усевшись, посчитала нужным отчитаться передо мной: — Яблоньку вот везу на дачу, с комом земли, как положено. Яма для посадки уже готова, с компостом, удобрениями, только приеду — сразу посажу… Вы яблоки любите?
— Кто ж их не любит, — вынужденно поддержала я беседу.
— Вот-вот, самый полезный плод, райский. У меня на даче растет огромная яблоня, она моих маму и папу помнит. На урожай грех жаловаться, обеспечивает витаминами меня на зиму, да одна беда — старая и разрослась больно. Яблоки очень уж высоко висят, не дотянуться. Нет, яблочки я, конечно, все равно все до единого собираю — залезаю на стремянку и сбиваю при помощи длинного железного крюка. Только это, знаете, неудобно. Да и стремянка есть стремянка — качнется иногда так, что, кажется, упаду и костей не соберу. Кости-то, говорят, хрупкими становятся с возрастом…
— А сколько вам лет?
— Семьдесят семь. Старость приближается.
— Да неужто приближается? — с трудом сдержала я ехидство.
— Ну да, замаячила на горизонте, — отмахнулась она. — Вот посажу эту молоденькую красавицу и дождусь, когда она начнет плодоносить. А как только молодые яблочки появятся — старую спилю…
Я слушала почтенную свою попутчицу, терла ноющий локоть и думала, что если бы и хотела дожить до ее возраста, то исключительно ради того, чтобы сказать в семьдесят седьмой день рождения: «Ну что ж, старость приближается!» И знаете, мой локоть ныть перестал…
