Отец Владимир Сорокин: Народ и интеллигенция не могут определиться с понятиями «культура» и «религия»

30 процентов назвавшихся православными считают себя атеистами

Продолжается Великий пост. Социологи утверждают, что его неукоснительно соблюдают примерно 10 — 12 процентов верующих и этот показатель лишь незначительно увеличился за последние 15 лет. При этом интересно, что 70 — 75 процентов населения называют себя православными. Это почти соответствует славянскому населению нашей страны. А на вопрос: «Верите ли вы в Бога?» — утвердительно отвечают лишь 45 — 50 процентов населения. По данным социологов получается, что верующих на 25 — 30% меньше, чем православных. Создается такая странная на первый взгляд картина: православные, но не верующие.

О современных традициях народной культуры, о том, почему неверующие люди часами простаивают в очереди к православным святыням, о смысле Великого поста мы беседуем с настоятелем Князь-Владимирского собора отцом Владимиром Сорокиным (на фото).

Мы утратили традиции

— Многие люди сегодня, даже и те, которые не ходят в церковь, с рвением начинают поститься или, например, в Крещение масса народу окунается в прорубь. Некоторые при этом заявляют, что пришли за адреналином. Как ко всему этому относится церковь? 
— Я почти пятьдесят лет как священник. Обо всем этом, конечно же, хорошо знаю, поскольку у нас, у священнослужителей, сейчас есть возможность иметь дело с разными категориями населения: и с пожилыми, и со средним поколением, и со студентами, и с учащимися. Вот сейчас я опекаю православных студентов одного из серьезных городских вузов. И буквально вчера у меня с ними состоялся разговор. Поскольку в обществе нарастает напряжение, обостряется ситуация, особенно в области национальных отношений, в религиозной области, я предложил студентам: что если нам, православным людям, организовать диалог с верующими — мусульманами, иудеями, с атеистами... Они спрашивают: а какая тема? Я отвечаю: любая — экологическая, семейные традиции, все, о чем вы хотели бы поговорить в сравнительном плане, не противопоставляясь друг другу, ведь надо уметь сравнивать, тогда вы взаимообогащаетесь. 

Вот давайте возьмем тему семьи. Представителям ислама есть что сказать: у них нет домов престарелых, потому что там высоко чтят родителей, вообще старость — это крепкая традиция. У них нет детских домов, потому что, какой бы ребенок ни родился, он обязательно в семье родственников найдет приют. Потому как, опять же, у них такая традиция, а у нас таких традиции нет, и значит, говорить не о чем. 

И я обнаружил, что современные студенты не способны разговаривать на такие темы — не потому, что они плохие, а потому, что им не с чем сравнивать. Для того чтобы народ себя чувствовал народом, единым целым, он должен иметь те аргументы, примеры, традиции, которые может сопоставить с другими народами: вот у мусульман так относятся к родителям, а у нас — так. Но для этого надо традиции иметь и знать, а нашим детям этого никто не рассказывает. Им негде это увидеть. В детском садике? Но там все по программе, все безлико, и в школе то же самое. В результате народ наш дичает и не способен вести диалог.

Существует государственная программа толерантности, денег туда государство отпускает много, но работает она плохо. Я больших результатов не вижу. Видимо, поэтому наши студенты выглядят очень бледно: не знают, что сказать, боятся вступать в диалог. 

Я вырос в традиционной старообрядческой семье, где были традиции поста и празднования Рождества, Пасхи, почитания наших родителей, дедов, усопших. Это — не чисто религиозные традиции, это народная культура. Наше общество страдает от того, что и школа, и учителя, и Министерство культуры, и Министерство образования не могут разделить религию и культуру. И когда идет речь о культуре, о наших традициях, они почему-то сразу связывают это с религией. Поэтому у нас ходят все невежественными. И то, что сейчас все подряд прыгают в прорубь или постятся, — я думаю, некая демонстрация, эпатаж, но с другой стороны — это от пустоты внутренней. Нация, народ не может развиваться без традиций. Соблюдение постов, празднование Пасхи, Рождества — все это православные традиции, которые у нас на Руси существовали около тысячи лет до октябрьского переворота и сохранились в некоторых семьях до сих пор. Они характеризуют нацию, народ, отражают наше историческое развитие. Люди через эти традиции себя выражают, свой народный характер, свою душу. 

Вот, например, про то, что на Крещение надо прыгать в прорубь, ни в одной церковной книжке не написано, так же как про блины на Масленицу. К церковному уставу это никакого отношения не имеет. Это чисто народный обычай. И если люди хотят это делать, пусть делают — на пустом месте, на безрыбье и рак рыба. Хоть за что-то уцепиться. Но на самом деле суть празднования Крещения, конечно же, не в том, чтобы окунуться в прорубь, — в этот день надо идти в церковь, участвовать в церковных таинствах. Так же как и пост — это не только ограничение в еде, это время, когда человек себя настраивает, пытается подкорректировать свою духовную жизнь. 

Внук поправил учительницу: не «грЕхи», а «грехИ»

— Вы говорите, что детям не рассказывают о православных традициях, но в школе же введен курс «Основы православной культуры»…
— Да, введен. Но директора школ предпочитают создать такие условия, в которых дети и родители выбирают нейтральную дисциплину: этику, эстетику. Как только сказали: религия, церковь — так сразу отторжение: не хочу. А вот если прыгнуть в воду на Крещение или попоститься — это хорошо. Понимаете? Невежество. Винегрет в мозгах. Чтобы этого не было, нужно преподавать с детства элементарные, азбучные истины. 

Вот в чем православная культура состоит, если правильно смотреть на вещи? Возьмем Александра Невского. Пускай в школе о нем рассказывают, что он был воин, государственный деятель, что он жил в такое-то время, и скажут при этом, что нашей православной церковью он причислен к лику святых, великий святой земли русской. Или еще пример: в Куликовской битве погибло очень много воинов, и до сих пор существует такая традиция: в Родительскую субботу в ноябре служится специальная служба, где поминаются воины, павшие в Куликов­скую битву и последующих сражениях. Что плохого, если об этой православной традиции расскажет учитель на уроке? Я был в Норвегии, у них там с первого по десятый класс преподается предмет «Основы лютеранства в норвежском варианте». А после пятого класса уже вводят информацию о других религиях. Чтобы он мог сравнивать, что у нас, а что у других. А в наших школах только восемь процентов выбрали основы православия. 

У меня внуки ходят в школу и рассказывают, что пришла учительница и говорит «грЕхи» — с ударением на первом слоге. Мой внук поправил ее: не «грЕхи», а «грехИ». Она понятия не имеет о том, что такое грех. Преподают те учителя, которым поручено, батюшек туда не пускают. Но я не думаю, что священники должны идти преподавать в школу. Моя позиция очень простая. Я приветствую вот какое предложение: сделать для детей пятидневку, а шестой день чтобы был посвящен разному. Кто хочет, изучает религиозную грамоту — они идут в церкви, мечети, а кто хочет, занимается спортом, кто хочет в музей пойти — иди в музей. Но чтобы это финансировалось государством. Если при храме есть школа и там хотят преподавать детям основы православной культуры, то чтобы этот учитель получал зарплату от государства и государство бы его контролировало — чему он учит детей.

В семнадцатом году, когда большевики взяли власть и отделили церковь от государства, а потом объявили религию опиумом для народа, они поставили крест на наших традициях, потому что традиции, которые и составляют культурную основу нашего народа, непосредственно связаны с православием. А без них нет духовной жизни народа. Опять приведу показательный пример. Иногда привозят к нам в храм отпевать усопших, и вы знаете, большинство тех, кто пришел на похороны, стоят в храме, не знают, что делать, как себя вести, а многие остаются на улице — курят, болтают, ждут, когда закончится отпевание. Это — отношение к родному человеку. Это они его так провожают в последний путь. Это называется культура? А посмотрите, в каком состоянии у нас кладбища! Во что сейчас превратился обряд прощания с усопшим?! Морг, какой-то там батюшка, неизвестно какой. Мы пытаемся там наладить контроль, но ничего не получается. За три — пять минут отпел каким-то образом, похоронили быстро и пошли на поминки. Почитайте наших классиков, как они описывают отпевание, — это красивая служба: музыка, содержание. А сейчас все по-быстрому происходит, все в спешке. 

Духовное преображение человеку необходимо

— Сейчас прибавляется количество верующих?
— В последние шесть лет в Прощеное воскресенье вечером у нас в храме мы считаем тех, кто пришел на чин прощения. Что интересно: цифра держится примерно на одном уровне. Лет шесть назад было 950 человек, на следующий год — где-то 930, через год — 960. Колеблется в пределах плюс-минус тридцать — сорок человек. А что это означает? Люди ведь умирают, кто-то куда-то уезжает — и рождаются. Это значит — происходит замещение. Это наш уровень, он не понижается и не повышается. С точки зрения возрастной, я бы сказал, происходит омоложение — совсем молодых не много, много приходит людей в возрасте тридцати-сорока лет. У нас есть при соборе молодежная группа — ее численность тоже стабильно держится — где-то около 50 человек. Если по городу посмотреть, то количество православных составит 3 — 4 процента от всего населения. А по социологическим замерам, я за этим слежу, так 60 — 70 процентов, а иногда называют показатель: 80 процентов населения считают себя православными, но из них 60 процентов примерно говорят: мы православные, но атеисты. Парадокс.

В 1937 году была перепись населения, и там был вопрос, верите ли вы в Бога. Заметьте: 37-й год, Сталин, пятилетки, 20-летие Октября собирались праздновать. В 32-м была объявлена пятилетка безбожия, должны были к 37-му году ни одного священника не оставить, ни одного храма. И что вы думаете? 60 процентов людей в 37-м ответили: мы — верующие. Это — факт. И тогда Сталин закрыл материалы этой переписи, они были недоступны для широкого круга, и только недавно их рассекретили. И сейчас, если человек не постыдился назвать себя православным, значит, он увидел в этом что-то положительное. Это как раз та проблема, о которой я говорил: наш народ, наша интеллигенция никак не могут определиться с понятиями «культура» и «религия».  

Чтобы поклониться Дарам волхвов, люди стояли на морозе многочасовые очереди.

— Еще свежи впечатления от событий, связанных с посещением нашего города афонскими монахами, которые привозили Дары волхвов. К ним стояли нескончаемые многочасовые очереди на морозе. Как к этому относиться? Это положительное явление? Все-таки люди к святыне идут… 
— Это ажиотаж. Это то же самое, как массовое прыганье в прорубь. Из этой же серии. Из-за того, что у нас пустота вместо традиций, из-за того, что такое невежество везде. И на этой почве процветают всякая экстрасенсорика и всякие колдуны, искание чудес. И потом, вы знаете, у нас менталитет такой: Иванушка-дурачок лежит на печке и верит, что ему улыбнется счастье и он, не работая, получит все, что ему надо. Так и здесь: вот я пойду, отстою и… Да, Господь помогает по вере. Только удивляешься, что люди по восемь-девять часов стоят. Здесь и осуждать не надо, и радоваться не надо. Это в большей мере крайности. Происходит это оттого, что наш народ чувствует пустоту, а природа не терпит пустоты. Если не возродятся наши русские традиции, то придут чужие. И уже приходят: День святого Валентина, Хеллоуин. Вы только подумайте: на святой Руси чтобы наши деды праздновали Хеллоуин! Или вот смотрите: права человека. Это не наша традиция. Наша традиция — право народа, общества. В обществе должен быть человек нравственно здоровым, а права человека — это тенденция людей разъединить, обособить, противопоставить. Все это приходит к нам оттого, что у нас собственной почвы под ногами нет. Нет традиций — значит, не за что держаться, нет связи поколений, значит, каждый сам по себе. Украина показала, что значит не считаться ни с чем. Там народ сорвался с нравственных устоев. Я сам из Украины, и мне очень страшно наблюдать за всем, что там происходит. 

Вот ответьте мне на вопрос: школа призвана обострить и развить ум человека, а кто душой должен заниматься? Семья? А кто ей дал такой наказ? Поэтому школа существует для ума, а храм — для души, для совести. Вот в храме как раз и говорят: покайся в пост, очисти свою совесть. Душевное преображение человеку постоянно необходимо: так же, как природа ежегодно преображается, так и человек. Когда вы слушаете хор, его руководитель дает тон перед вступлением, а пост — это тон, который задает настрой душе.