Павел Санаев: Книжки у меня получается писать лучше, но режиссура все равно ближе

Автор нашумевшей книги «Похороните меня за плинтусом» представил свою новую работу — первую часть дилогии «Хроники раздолбая»

«Вечёрка» поспешила встретиться с ним и задать пару вопросов.

Универсальный герой — человек без имени

— Павел, расскажите о своей новой книге.
— Эта книжка была задумана еще в конце девяностых годов. И совсем не потому, что я считал, будто обязательно нужно написать вторую книгу и доказать всем, что я настоящий писатель, а по одной-единственной причине — она родилась внутри меня, так же как и «Плинтус». Она очень долго формировалась, как из зерна — росток, из ростка — бутон. Сначала появились первые наброски, потом более конкретные зарисовки отдельных героев, тогда же появились первые главы и идея того, что главный герой — раздолбай, персонаж, которого на протяжении всей книги даже никак не называют. 

— Специально ли герой лишен имени?
— Да, это сделано намеренно: только так можно было найти правильную интонацию повествования. Дело в том, что от первого лица писать не получалось, история «Васи Иванова» тоже не клеилась, так как это была бы частная история конкретного человека, а хотелось сделать образ героя более обобщенным, чтобы на его место каждый мог поставить своего друга или самого себя. Тогда появились первые пятьсот страниц набросков, из которых в книгу вошли процентов пятнадцать, и дальше дело необъяснимым образом застопорилось, роману необходимо было дозреть. Окончательно стало понятно, как роман будет выглядеть, только в 2010 году, и это при том, что он был уже заявлен. В 2011-м я начал над ним работать, и вот готова первая книга этой дилогии.

— Почему именно дилогия?
— Роман рассказывает о формировании четырех различных людей, четырех личностей. Они знакомятся еще подростками, растут при Союзе, затем происходит слом эпох, и лишь дальше, уже в наше время, мы увидим их взрослыми людьми. Наверное,  имело бы смысл подождать года полтора и выпустить сразу две книги, но в этом был бы определенный риск — вдруг мир как-то кардинально изменится или кто-то выпустит книгу со схожим названием, например «Разгильдяй»? Но все-таки я призываю поспешных выводов не делать и подождать вторую книгу. Пусть первая подводит определенную черту в жизни героя, а вторая все дополнит и объяснит.

— К какому типу литературы вы относите эту книгу?
— Уж точно не к подростково-юношеской, пусть даже героям и по двадцать лет, но это не роман о взрослении. Тут история, в отличие от «Плинтуса», адресована скорее разуму, чем сердцу. Она затрагивает философские вопросы бытия, поиски ориентира в жизни: девятнадцатилетний герой сталкивается с более опытными и взрослыми людьми, которые посвящают его в такую вещь, как этическая дилемма. Он постоянно пытается найти для себя ориентир и не принять девиз одного из героев — «зачем удерживаться от маленького зла, если знаешь, что готов совершить большее?». Этот вопрос идет лейтмотивом через всю книгу. 

— Как, по-вашему, примут книгу те, кто уже полюбил «Плинтус»?
— Некоторые из них, думаю, могут принять ее в штыки, ведь она совсем другая, как я уже сказал, она не столько для сердца, сколько для интеллекта. Дело в том, что когда читатель ожидает получить эмоциональную вещь, а в итоге читает что-то рассудочное, то возможно некое разочарование. К этому просто нужно быть готовым, судьба у нее совершенно своя, другая, но надеюсь, что хорошая. 

Видел во сне Ролана Быкова

— Вы все-таки больше режиссер или писатель?
— Для меня в писательской деятельности заключается определенный внутренний дискомфорт. Если бы не эта книжка, то в минувшие три года я бы предпочел иметь в активе один «Плинтус» и спокойно заниматься кинематографом. Мне тут даже сон своеобразный приснился. Снится мне, что работаем над покадровым ремейком какого-то американского фильма про какого-то восточного хана с наложницами. Снимаем в каких-то, как говорил мой оператор, хлевах. Из подручных материалов создаем ханское жилище — какая-то золотая фольга, красное сукно, фигура слона, крашенная в золотой цвет. Наложницы — от модельного агентства. Но я отхожу куда-то, а когда возвращаюсь, вижу, что на площадке появляется Ролан Быков (знаменитый кинорежиссер Ролан Антонович Быков был отчимом Павла и практически вырастил его. — Прим. ред.), который все сделанное мной убирает, перестраивая весь процесс под себя: ни наложниц, ни позолоты… И, если по Фрейду, это говорит о том, что я чувствую себя оттесненным от профессии. Я просто скучаю по этому делу. И пусть, может, книжки у меня получается писать лучше, но режиссура все равно ближе.

— Многие считают экранизацию «Плинтуса» довольно мрачной, более тяжелой, нежели сама книга.
— В книге есть такая штука — литературный язык, который может быть ироничным, может смягчать какие-то углы, настраивать на определенный эмоциональный лад: вроде рассказывается о каких-то драматичных вещах, но у вас сохранилась улыбка от предыдущей главы, где было написано что-то смешное. В кино же сделать подобное очень сложно, там показывается то, что есть. Хотя мне кажется, что фильм можно было бы сделать менее мрачным, и это моя главная к нему претензия, но уж что получилось, то получилось.

— За последние годы, которые вы занимались «Раздолбаем», поступали ли вам предложения для режиссерской работы, от которых пришлось отказаться?
— Были предложения, от которых отказывался спокойно, а о некоторых отказах очень жалею! Мне предлагали «Гагарина», который недавно вышел, предлагали «Поддубного», в котором играет Михаил Пореченков и съемки которого уже заканчиваются. Но вот история, над которой работает уже другой режиссер, — о захвате нашего корабля пиратами, по сути «Кандагар» и «Пираты ХХ века» в одном флаконе, — точно была бы кинохитом, и об отказе очень жалею. 

— Считается, что литература — это исследование души человека. Часть души человека — это любовь. Какая она, по-вашему, в нашем современном мире?
— Мы слово «любовь» затрепали. Мы все время повторяем его, а что это такое? На самом деле мне кажется, что человеку, далекому не то чтобы от религии, а от собственной попытки приблизиться к Богу, весьма сложно понять, что такое любовь. Ведь любовь — это то, что входит в нас извне, то, что нам должно быть свойственно, это умение любить другого человека, то есть делать все, чтобы другому человеку было хорошо, а не пытаться за его счет компенсировать свои проблемы. Поскольку долгое время и религия, и Бог были надолго выкорчеваны из сознания народа и нация пережила глобальные потрясения, у нас люди в массе своей забыли, что такое любить друг друга. Поэтому то, что сейчас принимается за любовь, это либо манипуляция, либо собственничество, либо диктат, или еще что-то. Думаю, что это последствия исторической травмы. 

Досье

Павел Владимирович Санаев родился 16 августа 1969 г. в Москве. Мать — актриса Елена Санаева, отец — инженер Владимир Конузин, приемный отец — актер и режиссер Ролан Быков, дед — актер Всеволод Санаев, бабушка — Лидия Санаева, жена — модель Алена Санаева (псевдоним Алена Фонина), дочь Вероника.

Снялся в фильмах «Чучело» (1983), «Первая утрата» (1991), автор сценария и режиссер фильмов «Каунасский блюз» (2004), «Последний уик-энд» (2005), «Нулевой километр» (2007), «На игре» (2009), «На игре-2: Новый уровень» (2010).