Изобретение, создавшее элитные войска

Сегодня десантники вспоминают изобретателя ранцевого парашюта, 100 лет назад испытавшего свое детище

Какой нормальный человек решит выйти из летящего исправного самолета или вертолета, чтобы падать со скоростью 220 километров в час? Есть такие люди. Крестные дети двух великих отцов. Один, Глеб Котельников, был чиновником и актером, но под впечатлением от гибели на Всероссийском празднике воздухоплавания авиатора Льва Мациевича стал изобретателем первого в мире ранцевого парашюта. Другой, генерал армии Василий Маргелов, автор и инициатор создания технических средств и методов применения воздушно-десантных войск (ВДВ), которые совершенно оправданно называют войсками дяди Васи. И сегодня страна отмечает две исторические даты. 100-летие со дня испытания первого парашюта и 82-ю годовщину Воздушно-десантных войск.

Последнее указание инструктора корреспонденту «ВП» — поджать ноги перед посадкой.

Хочу в десантники!

О Дне ВДВ мы пишем каждый год 2 августа. И нынешний — наверное, первый, когда десантники с гордостью говорят: «Наши войска — элита!»

Эти слова подтверждает заместитель председателя Союза десантников России Александр Турков:

— Я начинаю уставать от просьб знакомых и друзей устроить их детей в ВДВ для прохождения срочной службы. Маргелов создал такие войска, что и сейчас их аналога нет нигде в мире. Хорошо, что реформы для ВДВ не стали разрушительными. В этом большая заслуга командующего ВДВ Владимира Шаманова. Единственное, что меня беспокоит, — срок службы. Год! 7 прыжков с парашютом для разведчиков и 5 — для обычного десантника. Этого мало.

Заместитель председателя комитета по вопросам законности, правопорядка и безопасности администрации Петербурга Андрей Романов объяснил позицию власти, отвечающей за призыв:

— Конкурс сами создаем. Отбор на самом деле жесткий. Уже недостаточно просто отличного зрения. Врачи отмечают четкость и широту бокового обзора призывника в стрессовой ситуации. Так же и другие специалисты. В ВДВ идут только лучшие. Что же касается года службы, то сейчас в Петербурге, согласно готовящемуся указу президента, создается Центр допризывной подготовки молодежи. На базе ДОСААФ.

Прыжок считается совершенным не тогда, когда парашютист приземляется. А когда он после приземления подготовит свой парашют для следующего прыжка.

До 1 октября должны создать. Правда, подготовки к службе в ВДВ, возможно, на первом этапе не будет. У ДОСААФ сейчас отбирают аэродром в Горской.

Но пока он есть. Корреспондент «ВП», послушав истории парашютистов, решил испытать на себе ощущения от прыжка с парашютом. А перед этим заглянул на военный аэродром в Левашово, где сейчас проводятся учебно-тренировочные сборы сборной команды Западного военного округа по специальной парашютной подготовке.

«Да это же мой муж!»

Как рассказал корреспонденту «ВП» руководитель сборов, специалист воздушно-десантной службы ЗВО Михаил Шахматов, в составе команды — бойцы из ВДВ, военно-воздушных сил и частей спецназа:

— Здесь ребята из Пскова, Иванова и Тулы. Команда у нас отличная. На чемпионате ВС РФ мы стали серебряными призерами, а среди военных округов заняли первое место. На днях взяли кубок «Белых ночей», который проходил в Гатчине.

Гражданским на военном аэродроме делать нечего, но Михаил Шахматов разрешил корреспондентам «ВП» поприсутствовать на тренировке.

У новичков мандраж начинается еще на посадке в вертолет.

Подобные командировки для бойцов — не редкость. Как пошутил бывалый парашютист, его жена носит с собой его фотографию:

— Иногда смотрит. И долго думает: «Кто же это?» Потом вспоминает: «Точно, это же мой муж!»

В общем, если позволяют погодные условия, каждый спортсмен на сборах должен выполнить от 50 до 150 прыжков. По разным дисциплинам: купольная акробатика, когда куполами парашютов выполняются разные фигуры; есть классический парашютизм, когда надо зафиксировать приземление, поставив пятку на кружок диаметром два сантиметра; одиночная и групповая акробатика, когда парашютисты должны выполнять и складывать фигуры в свободном полете. Режим напряженный…

И вот первая группа пошла к вертолету. Инструктор объявил перед стартом метеоусловия, что не требовалось, поскольку метеокупол висел (стоял штиль, что не нравилось спортсменам — лучше прыгать на ветер), и предупредил: «Не надо долго падать. На шестистах метрах вы должны висеть».

Корреспондент «ВП» понаблюдал два захода. Но со стороны это все не то. Поэтому он попрощался с участниками сборов и отправился на аэродром ДОСААФ, где его уже ждал инструктор.

Взмах руки — для фотографа. Из уважения. Парашютист уже падает, и даже такой жест требует огромных усилий.

Несколько секунд лицом к земле

Прыгать предполагалось тандемом, что обычно для первого раза. Специальной подвесной системой — она используется для спуска парашютистами необходимых грузов и гражданских специалистов, например, когда врача и медикаменты надо доставить к месту спасательной операции, — меня спиной притянули к груди инструктора. Далее я старался только исполнять его команды и сосредоточился на этом. Все другие мысли приводили почему-то в состояние ужаса. Когда мы забрались в вертолет, мне сразу сказали, что выход только один — в десантную дверь. Потом был подъем и выход. Собственно, меня просто вынесли за борт. Несколько секунд свободного полета лицом к земле... Думал, дышать не получится. Получилось или нет, не знаю. Потом был рывок, и мы повисли. Не сказал бы, что спускаться на парашюте приятнее, чем падать до этого. Особенно запомнились виражи, которые на парашюте-крыле крутил инструктор, желая показать мне небо. Желудок пополз наверх, но, по счастью, не дополз. Спустились очень быстро. Мне все казалось, что земля далеко, а она — оп! — и оказалась под ногами. Испугался, конечно. Но осознать испуг не успел. Говорят, по-настоящему страшно не в первый, а во второй раз. Когда ты уже сознательно идешь на то, о чем имеешь представление. Обязательно пойду. Небо-то уже со мной!