Первыми новый балет «Реквием» увидят ветераны

27 января на сцене Александринского театра состоится премьера балета Бориса Эйфмана «Реквием», посвященная 70-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Артисты Санкт-Петербургского государственного академического театра балета представят спектакль совместно с Государственным камерным оркестром «Виртуозы Москвы» (художественный руководитель и главный дирижер — Владимир Спиваков) и Академическим Большим хором «Мастера хорового пения». 

На репетиции. Фото: предоставлены пресс-службой Театра Бориса Эйфмана, автор — Евгений Матвеев

Первыми «Реквием» увидят ветераны Великой Отечественной войны, защитники и жители блокадного Ленинграда, которые получат приглашения на премьеру. 

Спектакль состоит из двух частей: в первом акте зрители увидят постановку по поэме «Реквием» Анны Ахматовой, а во втором их вниманию будет представлен «Реквием» Моцарта.

«Вечёрка» решила побольше узнать о новом спектакле, поговорив с солисткой Театра балета Бориса Эйфмана Ниной Змиевец, исполняющую партию Матери в обеих частях хореографического действа.

— Какая из этих партий сложнее, в чем их отличие? 
— Образ Матери связывает оба этих спектакля. Но если говорить о личном восприятии, о том, что ближе непосредственно мне, то персонаж матери в «Реквиеме» Ахматовой мне намного роднее. Это объясняется не только тем, что в спектакле показаны непростые взаимоотношения матери и ребенка, но и отражением в этой постановке судеб матерей, потерявших своих детей в результате репрессий. Второй же «Реквием» — более масштабный по своей значимости, так как мать в нем фигурирует не просто как персонаж, как личность, как женщина, дающая ребенку жизнь. Здесь, по замыслу Бориса Эйфмана, мать выступает как символ жизни, противостоящий смерти. Образ должен получиться очень глубоким. 

— С каким персонажем было сложнее работать?
— Мне кажется, что «Реквием» по Ахматовой — более характерный для Эйфмана спектакль, так как в нем идет речь не столько о судьбах конкретных людей, сколько о проблемах целой страны, согнувшейся под гнетом жестокого режима. Персонажи, взятые из произведения Ахматовой и исполняемые артистами, тоже получились «эйфмановскими»: они драматичны, пластичны, хореография эмоциональна, выразительна. Поэтому было достаточно просто работать над этим спектаклем, ведь даже такие чувства, как боль утраты и отчаяние, переживаемые моим персонажем, весьма понятны и общечеловечны. Что же касается «Реквиема» по Моцарту, то роль давалась намного сложнее. Несмотря на то, что в обоих спектаклях я появляюсь в образе матери, образ во втором «Реквиеме» настолько абстрактен и при этом масштабен по своей значимости, что я до сих пор до конца не понимаю, как его нужно исполнить, чтобы зрителю был ясен замысел. Хореографически этот спектакль тоже не стандартен для Эйфмана: в нем нет постоянных переплетений тел, свойственных балетмейстеру, каких-то ярких жестов, которые выражали бы эмоции героев, поэтому работать над ним намного сложнее, но в то же время — интереснее. 

— Относительно костюмов и декораций: как будут выглядеть спектакли на сцене?
— Если говорить об Ахматовой, то все соответствует времени, о котором идет речь: обычные, простые платья. Декорации достаточно мобильные, очень легкие: будет одна стена, которая символизирует и дерево, и тюрьму, и собственно всесильный режим, о который разбиваются судьбы. Будет много теней, ветра и света. Что же касается «Реквиема» по Моцарту, там тоже все сведено к минимуму: длинные платья, брюки, много работы со светом, который, по сути, и будет заменять декорации. 

Нина Змиевец в образе Матери в балете «Реквием». Фото: предоставлены пресс-службой Театра Бориса Эйфмана, автор — Евгений Матвеев

— Есть ли какой-то любимый момент в каждом из спектаклей?
— «Реквием» по Ахматовой — спектакль короткий, всего на 23 минуты, поэтому выходов у меня будет не очень много. Но в любом случае, эта та история, которой нельзя не сопереживать. Что же касается «Реквиема» по Моцарту, то любимый момент, когда звучит Lacrimosa — эта потрясающая, завораживающая музыка, которая всегда заставляет участвовать в том, что происходит на сцене, в каком бы состоянии я бы не была. И, естественно, меня потрясает эпизод, в котором мать приходит к сыну и вдыхает в него жизнь, жертвуя собой ради него. 

— То есть следует ожидать большого эмоционального накала?
— Несомненно, ведь это драматический театр, театр эмоциональный, поэтому никак иначе быть не может. Но все равно, мне кажется, что это нестандартная премьера для Эйфмана, так как хореографически и по режиссуре все выстроено несколько иначе, чем все последние его спектакли. Плюс ко всему, важно учитывать еще и событие, к которому приурочена эта премьера: 70 лет со дня полного снятия блокады, это создает особое настроение.