Пешком по воде, или Операция «Лук»

Неизвестные подробности доставки последнего груза по льду Дороги жизни

По пол-луковицы каждому жителю Ленинграда к майским праздникам — такой прощальный подарок ровно 70 лет назад, весной 1942 года, сделала голодным людям ледовая Дорога жизни. А вернее, все те, кто на ней работал. Когда в Кобону пришли три вагона с репчатым луком, а машины по Дороге жизни идти уже не могли, более полутора тысяч человек — работников ледовой трассы, от уборщиц до штабистов, — не могли допустить и мысли, что бесценный в те дни груз останется на Большой земле. И на своих плечах по колено, по пояс в воде 30 километров несли мешки с луком по талому ладожскому льду.

Как рассказывал в своем дневнике военный корреспондент газеты «На страже Родины» Ариф Сапаров, с архивом которого посчастливилось познакомиться корреспонденту «ВП», тяжело и страшно было, когда только ступил в воду — и первые пять километров...

Как отметил крупнейший американский военный историк и полковник армии США Дэвид Гланц в своей статье под названием «Почему не погиб город, который должен был погибнуть», операция «Лук» стала одним из двадцати эпизодов, свидетельствующих о беспримерной стойкости ленинградцев.

Теплый апрель мгновенно уничтожил Дорогу жизни.

Семьдесят лет назад, в 1942 году, весна была ранней и теплой. В ночь на 21 апреля в Новую Ладогу пришел чрезвычайный приказ Военного совета Ленинградского фронта: «Всякое движение транспорта по ледовой дороге немедленно прекратить».

Слишком уж высок был уровень талой воды, слишком хрупок и ненадежен озерный лед. Посылать шоферов в рейс — значило посылать их на верную гибель. С другой стороны, на верную гибель обрекались ленинградцы. Уже потом, когда лед сошел, доставка грузов с продовольствием легла на плечи плавсостава Балтийского флота. Межвременье на Ладоге вгоняло людей в отчаяние.

Ариф Сапаров записывал его трагическую статистику.

11 апреля утонули в полыньях семь автомобилей.
12 апреля — еще девять.
13 апреля — семнадцать.
14 апреля водители к чертям поснимали двери с кабин, чтобы было проще выпрыгивать.
15 апреля на трассу закрыли доступ автобусам.
16 апреля запретили проезд бензоцистерн.
19 апреля норма нагрузки трехтонных «ЗИСов» была сокращена до полутора тонн, но  уже к вечеру этого же дня были вынуждены вообще запретить выход на лед «ЗИСов». А для полуторатонных автомобилей «ГАЗ АА» была установлена половинная нагрузка.
Несмотря на это, 20 апреля из Кобоны на Осиновец все же двинулась колонна из четырех «ЗИСов».
21 апреля. Уже получен приказ о прекращении движения транспорта по Ладоге. Но шоферы... Они — вопреки приказу — требовали отправить их в рейсы!

Военный корреспондент газеты «На страже Родины» Ариф Сапаров..

Дело в том, что на складах восточного берега скопились особо важные грузы, без которых Ленинград не мог существовать. Поступили они с опозданием. И их обязательно надо было перевезти в Ленинград. Это и сахар, и масло, и самое важное — посевной картофель, на который этой весной делалась огромная ставка. В плане оборонных работ на весну и лето немалое место занимали индивидуальные огороды ленинградского населения. Каждый клочок земли предстояло засеять овощами.

И уже — героическая статистика.

21 и 22 апреля молодой водитель Николай Харитонов сделал шесть рейсов. По пять рейсов удалось сделать Максиму Твердохлебу, Александру Тихановичу и другим шоферам, вызвавшимся на эту работу. Про таких тогда говорили, что они чуяли лед сквозь баллоны — рейсы с картофелем совершались по сплошной воде. На полуторки клали всего по десять мешков...
Но и с таким грузом 22 апреля только за первые полчаса утонули десять машин.
К вечеру 22 апреля нельзя стало выпускать даже порожние авто. Лед на озере мог вскрыться в любой момент.
23 апреля в три часа ночи по распоряжению начальника дороги на обоих берегах выставили заслоны. Все, Дорога жизни закрылась для всех.
Однако утром 23 апреля в Кобону пришли три вагона с репчатым луком. В городе авитаминоз, цинга. А тут лекарство, которое, если не переправить, сгнило бы прямо там, в Кобоне.

И способ нашли. Как пишет в своем дневнике Ариф Сапаров, придумали его не командование и не начальство ледовой трассы. А люди — водители, дорожники, механики, грузчики, уборщицы, штабисты, медики. Они говорили: «Мы пойдем пешком по воде». Сказали и сделали.

Уже в 1968 году водитель Дороги жизни Харитонов в письме Сапарову подтвердил все ужасы, которые тот описывал как журналист. .

Вот что записано в дневнике Арифа Сапарова под датой «24 апреля 42 г.»: «...в лучах сияющего весеннего солнца, отражаемого многоцветными бликами талой воды, почти полностью покрывшей ледяную корку, еще сковывавшую озеро, двигалось непривычное множество человеческих фигур. Незабываемое и странное было это зрелище. Вереница людей, отягощенных мешками, торбами, рюкзаками, заполненными репчатым луком, растянулась на несколько километров.

Это были совершенно разные люди — пожилые и юные, мужчины и женщины, армейские и гражданские. Более полутора тысяч человек. Двигались группами, по пять-семь носильщиков в связке — каждый последующий привязывался канатом или ремнями к поясу впереди идущего. Если, не дай бог, лед надломится и кто-то провалится, остальные успеют вытащить его из воды…

Шли медленно, осторожно, с трудом находя твердую опору под ногами. Идти ведь приходилось по колено, а то и по пояс в воде. Но двигались упрямо и непрерывно: ведь каждая остановка могла стать гибельной.

Разведчики, хорошо знавшие ледяную трассу, вооружившись специальными шестами, старались предупредить о вновь образовавшихся полыньях. Без их навыков и решительности мы бы просто пропали...»

Дело в том, что Ариф Сапаров со своим коллегой Владимиром Ардашниковым тоже находились на восточном берегу и должны были возвращаться в Ленинград. И конечно же, как и все, тоже несли лук.

«Когда мы с Владимиром Ардашниковым, — вспоминал Ариф Сапаров, — вышли на озеро и впервые ощутили ледяную воду, предательски просачивавшуюся в сапоги, то испытали некоторое смятение. В голодном и холодном Ленинграде пройти от Моховой до Невского, где размещалась наша редакция, было нелегко. А тут тридцать километров по льду и воде».

 

30 километров практически без остановок. Единственная возможность передохнуть и немного обогреться — краткая остановка в путевой медицинской палатке. К 24 апреля их оставалось всего семь на всю трассу. В свое время поднимались они на грубо сколоченных из толстых досок платформах и... практически превратились в плоты. В них был запас питьевой воды, медикаментов, а главное — скудный обогрев. Опасались бомбежки. Но похоже, гитлеровцы не верили, что по тающему льду еще можно что-то переправить.

Таким образом за два дня через готовую вскрыться Ладогу на руках было перенесено шестьдесят тонн репчатого лука! И вовремя. Утром 26 апреля лед на Ладоге вскрылся окончательно и повсеместно.

В канун первомайского праздника в осажденном городе выдали к праздничному пайку по половине луковицы на человека.

P. S.

Спустя двадцать шесть лет, в 1968 году, Ариф Васильевич Сапаров получил письмо от своего героя, Николая Харитонова, прочитавшего очередное издание его книги «Дорога жизни». Харитонов сообщал, что награду, к которой он был представлен в апреле сорок второго года за сверхопасные рейсы, он так и не получил, поскольку был переведен в 114-й автобат и откомандирован в другую армию. И до конца войны прояснить что-либо у него не было возможности.

Увы, не только Н. А. Харитонов, но и другие герои Ладоги так и не смогли получить заслуженные ими награды…