Петра творенье оживает в масштабе 1:87

В городе на Неве открылся новый музей

Над Невою резво вьются

Флаги пестрые судов;

Звучно с лодок раздаются

Песни дружные гребцов;

В царском доме пир веселый…

Пушкин, сочиняя стихотворение «Пир Петра Первого», видел все это очами своего таланта. Мы же, простые смертные, можем теперь в любой момент наблюдать картину Санкт-Петербурга времен Петра I — вполне обыкновенным нашим зрением. И почти что вживую. Сделать это можно в новом музее «Петровская акватория», который открылся в доме прямо над вестибюлем станции метро «Адмиралтейская».

Музей представляет собой макет Петербурга XVIII века, выполненный в масштабе 1:87 на огромной площади в полторы тысячи квадратных метров. На его создание ушло пять миллионов долларов.

В центре — огромный водоем, являющий ту самую акваторию, устье Невы. Причем это двадцать тонн настоящей воды, а не эпоксидная смола, как обычно бывает на макетах. Дно, конечно, полностью герметично — «иначе страшно подумать, что может случиться, если все это протечет на нижние этажи», шутят сотрудники. По воде ходят корабли под полным парусным вооружением.

— Корабли управляются специальной программой. Движут их электромагниты, установленные с нижней стороны макета. А программа следит, чтобы корабли не сталкивались. Сверху за ними наблюдают видеокамеры, так что все под полным контролем, — рассказывает нам гид. — Вот строится Адмиралтейство. А вон та березовая аллея — видите ее? Это Большая першпективная дорога. Сейчас мы ее знаем под именем Невского проспекта. А на месте Дворцовой площади, как видите, лес. Кто-то везет сосну к себе домой. Наверное, скоро Рождество…

Петербург тут представлен сразу в разные времена года. Если вокруг Адмиралтейства зима, то в Ораниенбауме — лето, и так далее. 

Повсюду — фигурки людей, тщательно изготовленные и раскрашенные. Их можно рассматривать, наверное, часами. Вот работники работают на стройке, вот прогуливается знать, вот лошади, коровы, кошки, купцы, лачужки, мужики, бульвары, башни, казаки… Не скажу: «И стаи галок на крестах» — не видел их. А вот кошки точно есть: две рыжие и одна черная. Правда, их не сразу и разглядишь. На этот случай в бордюре макета имеются увеличительные стекла. Всего здесь ни много ни мало двадцать пять тысяч персонажей. И Петр Великий тоже есть — даже сразу в нескольких местах.

Кое-где для зрителей устроены кнопки. Нажмешь ее — и сценки приходят в движение. Лесоруб валит дерево, и оно взаправду падает. Медведь лезет по стволу. Кареты катаются по дорожкам. А где-то — кажется, в Ораниенбауме — два кавалера увлеченно бьют друг другу морды, не поделив барышню. Сама барышня рядом падает в обморок. «Исторический, кстати, эпизод», — серьезно отмечает гид.

В том же Ораниенбауме — померанцевая аллея, и на деревьях можно разглядеть крошечные оранжевые плоды. «Меншиков их особенно любил, не в качестве лакомства — они в еду не годятся, — а за аромат. Они сделаны из покрашенной вручную крупы». 

Ораниенбаум и Петергоф находятся к городу слишком близко, тут же где-то рядом будет создан и Кронштадт. Но что за беда! Так легче разглядывать все в целом. И все равно остаются узнаваемыми очертания Васильевского, Петропавловки, Адмиралтейства, прошитые в уме петербуржца на каком-то базовом уровне. Вместе с тем они другие. Нет еще Стрелки, на месте ее — груда незнакомых зданий. Двенадцать коллегий — желтого цвета и покрыты не единой крышей, а двенадцатью отдельными скатами. На месте Университета — усадьба Меншикова, которому вообще тут принадлежит уйма зданий. Кажется, нигде еще нет гранитных набережных, повсюду — пологие берега. 

Петербург XVIII века — это тот же узор, написанный немного по-другому, несколько иными материалами. Вот это чувство узнавания и отличия — и есть, кажется, настоящее ощущение течения истории. Это, пожалуй, главное и самое ценное, за что стоит поблагодарить новый музей.

Другое чувство, владеющее посетителем, — это уважение к огромному количеству кропотливого труда моделистов и прочих мастеров. Чтобы подготовить восемь фигурок персонажей, нужен целый день. На изготовление одного здания уходит пара месяцев. Работы еще не закончены, и можно видеть то там, то тут людей: одни раскрашивают тонкой кисточкой деревья, другие сидят прямо посреди макета и прокладывают какую-то электронику. 

— Идея появилась еще в 2008 году у двух петербургских бизнесменов, — рассказывает мне директор «Петровской акватории» Алексей СТРУК. — Полтора года назад началась реализация проекта. Детали проекта отрабатывались уже по ходу дела. Все продолжает развиваться и дополняется. Например, технология движения кораблей — это наше ноу-хау, изобретенное специально для «Петровской акватории».

— А что-то сравнимое существует в других городах, других странах?
— Обычно создают современный мир. Панорамы с железными дорогами, современными судами. А исторические макеты обычно невелики. Такого масштабного размаха, кажется, еще не было.

— А много ли человек работает над этим?
— Больше ста пятидесяти. Тут и художники сцены, и скульпторы, и электрики, и архитекторы, и судомоделисты… И конечно, привлекались консультанты, историки — с нами работали сотрудники из Военно-исторического архива. Музейное сообщество тоже очень помогло.

— Теперь, насколько я понял, музей заключил договор о сотрудничестве с Творческим союзом музейных деятелей. Что даст это соглашение?
— Будет возможно самое разное взаимодействие — конференции, встречи, совместные тематические выставки. Более углубленное сотрудничество.

— А сколько человек вас уже успели посетить с начала осени?
— Двадцать тысяч. Это, конечно, неплохо, но мы планируем принимать до полумиллиона в год.