По бывшей Ново-Исаакиевской

Дорогие читатели! Вот мы и снова с вами начинаем гулять по улицам — благо погода наконец подходящая. Итак, вперед: прогулка первая

Улица Якубовича при сравнении с другими центральными улицами Петербурга внешне много проигрывает. Однако небольшая прогулка по ней позволит вспомнить небезынтересные фрагменты нашей истории.

Прежде всего скажем о ее названии. Современное имя улица получила в 1923 году в честь декабриста Александра Якубовича.

Как бы кто ни относился к декабристам и восстанию 1825 года, у многих людей возникает сомнение по поводу увековечения конкретно Якубовича. Тем более удивляет выбор улицы, оказавшейся самой близкой к месту восстания.

По оценке историков декабризма, Александр Якубович в отличие от многих других декабристов не проявил себя в должной степени, так, как подобает настоящему борцу с несправедливостью и беззаконием, каковым значительная часть офицерства считала возведение на трон Николая, при том что они уже присягнули его старшему брату Константину. Отчего же тогда он, а не кто-либо другой оказался удостоенным чести быть увековеченным в названии улицы, расположенной в самом центре города на Неве?

Присмотревшись внимательней к личности Якубовича и к дате наименования улицы в его честь, можно увидеть символический смысл присвоения этой улице имени капитана Нижегородского драгунского полка.

Приятный внешне, красноречивый, эдакий Цицерон для солдат, которые к тому же уважали его за заслуженную боевую славу. Его звали храбрым кавказцем, поскольку он выполнял опасные поручения генерала Ермолова. Но он был еще и фрондером. Не будучи, как говорится, революционно настроенным изнутри, он фрондировал цареубийством, имея в виду, правда, Александра I, который, как считал Якубович, несправедливо его обидел, сослав в 1818 году на Кавказ.

Но именно ему, Якубовичу, 14 декабря 1825 года был назначен жребий в случае надобности захватить император­скую семью. Об этом через десять дней после восстания скажет князь Трубецкой. Сам же Якубович также на допросе признается, что он должен был «не взять дворец, а идти с войсками на Дворцовую или Петровскую площадь» (так официально именовалась Сенатская площадь. — А. Е.) и по поручению общества кричать «ура, Константин!» до тех пор, пока не соберутся Совет и Сенат.

Эти слова противоречат показаниям других участников восстания, которые утверждали, что штурм Зимнего дворца Гвардейским экипажем намечался и что командовать им должен был Якубович. Другая важная роль боевого плана предназначалась Трубецкому.

Вместе с тем и Трубецкой, и Рылеев отмечали в Якубовиче задатки бонапартизма и намеревались после прихода к власти принять меры против диктаторства «храброго кавказца».

Ново-Исаакиевской улица стала в ту пору, когда еще не строился монферрановский собор, а стоял ринальдиевский. Напомню, Антонио Ринальди его не достроил, а после смерти Екатерины Великой завершил строительство Винченцо Бренна. Несмотря на то что оба эти архитектора — гении, собор вышел какой-то кургузый. Дело в том, что Бренна завершал его не в стиле своего предшественника. Нужно было по требованию Павла просто завершить строительство. Ходила эпиграмма:

Се памятник двум царствиям приличный — Низ его каменный, а верх — кирпичный.

Только после окончания войны с Наполеоном Александр Первый решил, что негоже иметь такой собор, освященный в честь святого Исаакия. Ведь, вспомним,  день рождения Петра Первого приходится на день Исаакия.

Во всей истории Ново-Исаакиевской проявляется ценность именно этого наименования. А улица Якубовича не несет на себе ярко выраженного петербургскиого следа.

А теперь обратим внимание на ярко выраженные петербургские следы — начиная с дома под номером 1, который под этим же номером числится по Исаакиевской площади. Это — великолепное здание Конногвардейского манежа, построенного Джакомо Кваренги по улице Якубовича.

Согласно древнегреческой легенде, близнецы Кастор и Полидевк, названные впоследствии общим именем Диоскуры, хорошо управляли лошадьми. Кастор умел усмирить дикого скакуна, а Полидевк обладал огромной силой.

Статуи украшают вход в Конногвардейский манеж, построенный зодчим Джакомо Кваренги. Автор скульптур — итальянский ваятель Паоло Трискорни.

Кони высечены из каррарского мрамора в 1810 году, а в Петербург прибыли в 1816‑м.

В 1840-м по требованию церковников, считавших неуместным наличие обнаженных юношей у Исаакиевского собора, статуи перенесли. Недалеко, поближе к воротам казарм Конногвардейского полка, расположенных по этой же стороне улицы. Тогда же солдатские казармы начали реконструироваться по проекту Рудольфа Желязевича и Ивана Черника.

Диоскуры простояли там, где сейчас за зданием Манежа все заставлено автомобилями, до 1954 года, когда наконец их перенесли на законное место.

Но не задается у них спокойная жизнь. Через полвека с хвостиком рядом с ними появился Петр Первый. После одной из грандиозных выставок, которых в ЦВЗ «Манеж» проводится немало, скульп­тор Зураб Церетели оставил созданного им императора в Петербурге в качестве подарка.

Скульптура довольно продолжительное время стояла у входа в Центральный выставочный зал, вызывая у большинства людей в лучшем случае недоумение. В конце концов в один прекрасный день, а точнее, в прекрасную ночь статую увезли и поставили перед гостиницей «Прибалтийская».

На нечетной стороне улицы Якубовича расположены еще два дома, каждый из которых занимает целый квартал. Оба они, как и ЦВЗ «Манеж», противоположной стороной выходят на Конногвардейский бульвар, и история их связана с конной гвардией. Впрочем, про Конный лейб-гвардии полк мы лучше вспомним в конце нашей небольшой прогулки. А пока перейдем на четную сторону.

(Продолжение следует)

Алексей ЕРОФЕЕВ. Фото Натальи ЧАЙКИ

В Мой Мир

Опубликовать