Право переписки с прошлым

До 15 декабря в «K Gallery» и до 22 декабря в галерее «КвадраТ» — выставка Татьяны Назаренко «Фамильный альбом»

В «K Gallery» представлены живописные работы, в «КвадраТе» — графика. Почему на двух площадках? Ответ простой — на одной не поместилось. Впрочем, живописные и графические работы отличаются друг от друга в основном размерами — персонажи и мотивы повторяются и перекликаются. Художница использовала подлинные фотографии своих родных: стайки гимназисток, дети с нянями и куклами, супруги, целомудренно стоящие рядом в фотоателье, — вся эта жизнь, которая кончилась, перечеркнута изображенными тут же прощальными письмами, в основном из лагерей. 

Письмо из ссылки. 2010

«У меня было несколько работ еще в середине 1980-х, на которых были изображены письма тех лет, — рассказывает Татьяна Назаренко. — На меня всегда производили впечатления фотографии и письма, когда чье-то изображение вырезалось, какие-то слова зачеркивались. Я давно знала, что дедушка был расстрелян, хотя бабушка до последнего верила, что он жив и вернется, — извещения о смерти-то не было! Когда, уже после перестройки, наводили справки, нам сказали, что он умер от пневмонии, и бабушка не поверила, потому что он никогда ничем не болел. Потом только мы узнали, что «десять лет без права переписки» — это и означало расстрел. Моя тетка не стала комсомолкой, потому что ее отец был репрессирован. Я пионеркой уже была — в анкете нет ведь графы «дедушка». Я всегда знала, какой изверг Сталин. Когда он умер, вся страна рыдала, учительница и весь класс заливались слезами, я пришла домой и увидела радостные лица… Не всех на этих снимках я могу идентифицировать, но это точно мои родственники. За границей всегда посещаю блошиные рынки, там продаются и старые фотографии, много фотографий из России. Люди, бывает, там фотографии родственников находят, я не нашла, но некоторые фотографии покупала из-за деталей. Картины большие, поэтому детали — какие были зонтики, воротнички, прически — очень важны, а на моих фотографиях что-то выцвело, стерлось, да просто плохо видно». 

Последнее письмо. 2011

Обратите внимание — в «K Gallery» на столе под стеклом разложены подлинные снимки. Сравнив фотографии с картинами, понимаешь, что художница заставила немые фотографии (о судьбе героев мы можем лишь догадываться) разговаривать. Она не просто перерисовывает их, а компонует друг с другом и с текстами. Работы почти монохромные, фон часто просто закрашен — мрачным черным или тревожным желтым: «Понятие «живопись» очень условное, — считает художница. — Были Мане и Ван Гог, Репин и Тюленев… или Аршакуни. Все они чрезвычайно разные. Я же тоже пишу вполне «живописные» картины, но именно для этой серии мне было необходимо минимизировать цвет».