Президенту подарили варежки от Пелагеи Швецовой
А Дмитрий Песков объяснил, почему не дали задать вопрос Владимиру Путину журналистам из Петербурга
Большая пресс-конференция Владимира Путина, на которую вот уже 10-й год рвутся и федеральные, и региональные, и иностранные журналисты, в этот раз не установила рекордов: она длилась меньше обычного — чуть более 3 часов, хотя в кулуарах ей предрекали на час больше. Количество журналистов перевалило за 1200, поэтому чтобы всех привести в означенный для встречи час — в полдень — шатлы от метро «Выставочная» работали с 8 утра.
В кулуарах пресс-конференции
Из Петербурга на конференцию приехали человек 15. «Я про Лахта-центр, вернее, про его закрытие буду спрашивать», — поделилась одна из журналисток. «А я — про цены на бензин, — призналась другая. — Ведь президент сам недавно сказал, что надо разобраться, почему при дешевеющей нефти цены на бензин растут».
В свою очередь я рассказала, что при уходящем Годе культуры и вступающем в свои права Годе литературы хотелось бы задать культурно-литературный вопрос. От петербургских коллег я также узнала, что перед отъездом в Москву небольшую группу журналистов специально приглашали в полпредство и там интересовались, какие вопросы они подготовили: что-то одобрили, а что-то отклонили.
Какой эффект от всего этого? Да очевидный: эту группу пропустили в зал заседаний заранее, чтобы журналисты смогли занять хорошие места, то есть сесть поближе к президенту, но, как потом выяснилось, это не помогло им задать свой вопрос.
Все остальные коллеги долго стояли в очереди, чтобы войти в зал — задержка объяснялась тем, что секьюрити проверяли сумки и беджи. Оказалось, что в помещение нельзя проносить фрукты, бутерброды и бутылки с водой (взятые, разумеется, из буфета).
Пока стояла в очереди, разговорилась с Александром Гамовым, обозревателем «Комсомолки», продвигавшимся к входу вместе с Альви Каримовым, пресс-секретарем Рамзана Кадырова, и полюбопытствовала, какой он приготовил вопрос. «В прошлом году я спрашивал Владимира Владимировича про человека №2, а в этом году спрошу про человека №3, в следующем — про человека №4 и т. д.», — улыбнулся «комсомолец». То, что это была шутка, я догадалась после того, как позже услышала гамовский вопрос о том, когда страна слезет с нефтяной иглы, перестроит экономику и не даст возможности «забюрократить, замотать, заиграть нужные и правильные решения».
Но вот все в зале заседаний. Периодически прессу предупреждают: «Отключите телефоны, не вырывайте из рук ведущего микрофон — к вам подойдут». Народ посматривает на часы. Но тут появляется пресс-секретарь президента Дмитрий Песков в оптимистичном красном галстуке, и через несколько минут конференция начинается.
Как всегда, зал встретил входящего президента аплодисментами. Забегая вперед, скажу, что за все три с половиной часа журналисты аплодировали раза три — когда был задан вопрос об оппозиционерах и «пятой колонне», о возвращении почетного звания «Мать-героиня»...
Первым делом Владимир Путин заметил боевое настроение собравшихся и рассказал о результатах работы за год, и на этом можно заканчивать конференцию, но если будут наводящие вопросы, то он готов ответить.
Вопросов было много и на самой пресс-конференции, и после нее.
Коллеги из Татарстана все сокрушались, что не смогли задать вопрос о строительстве стадиона в Казани. А коллеги из Сибири, наоборот, комментировали слова президента о сибирском символе — хозяине тайги медведе. «Мы согласны с президентом, что то, что с нами происходит — это не расплата за Крым, а плата за сохранение России как национального государства», — отметили репортеры телекомпании «Ермак». «Вечёрку» журналисты из Сибири тоже просили поделиться мнением, был ли президент откровенен в своих высказываниях. «Ну, если Владимир Путин ответил даже на такой закрытый вопрос, как вопрос о личной жизни, сказал, у него все в порядке, и с Людмилой Александровной очень добрые отношения, то это говорит о том, что он был настроен на откровенный разговор по всем темам», — посчитала нужным ответить я.
Кстати, журналисты, чтобы привлечь к себе внимание, к чему только ни прибегали: надевали танковый шлем на голову, махали плакатами, а Маша Соловьенко из Владивостока, прославившаяся ответом «Спасибо, Вова» и одетая в красный костюм, чтоб быть заметнее, даже стояла по стойке «смирно» с плакатом: «Послание президенту от Владивостока». Но ни ей, ни другим коллегам, державшим таблички, плакаты, бумажные листки со словами: «Мигранты», «Всех в Сибирь», «Севастополь», «Татарстан», «6 соток о яблокозамещении», «Вице-президент», «Собака — друг человека» и даже «Ермак» в руках у хрупкой девушки, так и не были востребованы.
По окончании встречи пресса рванула к Дмитрию Пескову. «Пресс-конференция прошла спокойно, уравновешенно, — делился впечатлениями пресс-секретарь. — Тем не менее, она была и динамичная: очень много вопросов, которые интересовали всех, были заданы президенту. Поймите, сейчас время такое, что темы предсказуемы — не так-то много основных тем, которые находятся в повестке дня. Я согласен, что мало было вопросов от региональных журналистов, но мне хотелось отдать дань тем ребятам, которые в пуле главы государства уже много-много лет. Они не спят ночами, путешествуя с президентом по странам и континентам, живут по пять суток в самолетах на протяжении всего года, и, судя по всему, в следующем году легче не будет. Поэтому хотелось дать им слово, но я убежден, что все они затронули те темы, которые хотели бы затронуть и региональные журналисты».
Региональную прессу этот ответ не очень удовлетворил. Мало того, что вопросов из глубинки почти не было, так не прозвучало ни одного вопроса из родного президенту Петербурга.
«Вот меня просили передать очень важный подарок от бабушки из Уфы и низкий поклон от нее, — сказала Пескову тележурналистка, передавая варежки, связанные мастерицей. — Семь лет назад Пелагея Григорьевна обращалась уже к президенту, и он поднял пенсии всем пенсионерам страны. А в варежках личная записка от Пелагеи Григорьевны Швецовой».
Фото: kremlin.ru
Тем временем в холле журналисты продолжали спрашивать и тех, кто отметился вопросом у президента, и тех, кто не успел этого сделать. Маша Соловьенко объясняла, что она ни капельки не расстроилась и в следующем году снова приедет. А на вопрос о том, как она относится к Владимиру Путину, владивостокская журналистка ответила: «Я отношусь объективно: у него есть и слабые, и сильные стороны. У меня послание было из четырех пунктов, но заранее я о них не говорила — не хотела, чтобы надо мной смеялись, как в прошлый раз. Мне даже стихи как-то прислали: «Не смейтесь, люди, сказала она однажды, а люди привыкли, и к смеху привыкли власти».
«Интересная была пресс-конференция: президент на все вопросы дал изумительные ответы, — поделился с «Вечёркой» Владимир Кондратьев, обозреватель НТВ. — Честно сказать, никто не знает на 100%, что нас ждет. Я заготовил несколько вопросов — не только про Берлинскую стену, но я был уверен, что их еще зададут до меня».
Владимир Маматов из Кирова, то есть Вятки, который хотел угостить президента квасом, но не смог пронести его через секьюрити, и спросивший президента о местном напитке, который не берут торговые сети, чувствовал себя героем дня. К нему все лезли с вопросами и больше интересовались, случайно, не алкогольный, ли это напиток. Всему виной медленная речь журналиста — многие подумали, что он махнул не только кваску. Но потом журналисты выяснили, что этот вятич недавно перенес инсульт, чем и объясняется медленность его речи.
Андрей Колесников тоже не скрывал своего удовлетворения. «Мне понравился вопрос о «Башнефти», о том, что такая встреча нужна (она более или менее плановая). И проводится она будет между главами крупных компаний именно с президентом. И что на ней будет присутствовать Евтушенков — это новость, конечно».
Раджаб Сафаров из «Делового Ирана», спросивший об отношениях с Ираном, ожидал другого ответа от Владимира Путина. «Я ожидал, что президент более подробно расскажет о российско-иранских отношениях, перспективах, хотя его ответ был достаточно объемным. Я был удивлен несколько однозначной позицией президента по Ирану — или его позиция изменилась, или (я даже терялся в догадках) чиновники не выполняют его поручения. Потому что ни в одном направлении, кроме личных встреч с президентом Ирана, развития не было в этом году. А ведь Иран — ключевая страна. Сейчас Запад делает виражи по отношению к Ирану: никакой войны уже не будет. Запад, особенно американцы, понял, что взаимодействие с Ираном — это ключ к ситуации в Ираке, в Афганистане, в зоне Персидского залива. И, наконец, это ключ к решению энергетического вопроса. И самое главное — имея Иран, они будут иметь мощный рычаг давления на Россию и на Китай. Ядерная программа Ирана будет разрешена в ближайшее время. И Иран почувствовал, что Россия не очень идет навстречу, а ему нужно снятие санкций, чтобы пришли инвестиции в страну, новые технологии, которые может дать Запад. И Иран начинает поворачиваться лицом к Западу, что для России представляет опасность и большие риски. У России с Ираном товарооборот менее 0,03%, и ни один чиновник за это не отвечает. Для меня, как для эксперта, очевидно, что развитие отношений России и Ирана должно быть более плотным. Усиление России на международной арене — это сохранение стабильности на периферии, на российской границе».
Фото: kremlin.ru
Хуже всех чувствовала себя «Вечёрка» — и вопрос не удалось задать, и президентский подарок — блокнот с карандашами — пропал. «Не расстраивайтесь, — успокаивали меня. — У людей только что планшеты пропали, это посерьезнее блокнота с карандашами».
Ну что ж, в следующем году буду внимательней и обязательно задам вопрос президенту — должно же когда-нибудь повезти!
