Проездом — в уездную старину

Там, где сохраняют архитектуру и помнят имена

Между Москвою и Казанью «ВП» обнаружил город, в котором не разрушают архитектурное наследие, не знают слов «уплотнительная застройка» и гордятся сохранением небесной линии. 

Это Арзамас Нижегородской области, родина экономиста Егора Гайдара, одного из основоположников капиталистических реформ в России. Большой капитал в Арзамас еще не пришел — и в этом, вероятно, кроется секрет процветания его старины. 

Воскресенский собор был возведен в честь победы русского народа в Отечественной войне 1812 года.

Здесь были великие

У нас на берегах Невы что ни дом в исторической части города — то памятное место, связанное с именами великих. Тут кавалерист-девица Дурова квартировала, там первое домашнее представление новой оперы Петра Ильича Чайковского давали, здесь бросился в пролет лестницы писатель Гаршин — все фасады можно облагородить мемориальными досками. Но для нашего города этот культурно-исторический груз — просто несчастье какое-то. Обременение собственников зданий повышенными обязательствами. Чуть они какую перестройку задумают, и даже не тотальный снос, — и уже упираются в кордон запретов и окунаются в бурю возмущения со стороны прессы и градозащитной общественности. Чуть что — здание объявляется вновь выявленным памятником и начинается битва за каждый кирпич, видевший великих.

А есть старые русские города, где таких битв не ведут — нет причины. Там с гордостью сообщают, что их улицы видели Екатерину Великую, писателей Льва Толстого и Маяковского — они бывали здесь ПРОЕЗДОМ, и этого уже достаточно, чтобы объявить исторический центр сакральным местом.

— Возможно, в нашем городе Арзамасе бывал и Александр Сергеевич Пушкин, — выдвигают версию местные гиды.

Смелое предположение. Солнце русской поэзии три месяца подряд было безвыездным неподалеку отсюда, в нижегородском имении Болдино — и в заточении холерного карантина одарило Отечество знаменитой Болдинской осенью, наивысшей точкой своего творчества. Вряд ли оно наведывалось в соседний уездный Арзамас, а все равно арзамасцам хочется верить, что они и с Пушкиным на дружеской ноге — по одним улицам топают. Вот такое тут трепетное отношение к бывавшим проездом.

Банки для консервирования — самый почетный товар в пору домашних заготовок.

Дома, вросшие в тротуары

Арзамас основан как город-крепость во времена походов Ивана Грозного на Казань, официальная дата основания — 1578 год. Остатков XVI века на улицах, конечно, уже не обнаружить — за артефактами следует идти в местный историко-художественный музей. Там и остатки городской мостовой, и каменные пушечные ядра, и разные наконечники копий, дротиков, стрелы, старопечатные книги. 

Уличные артефакты — это деревянные домишки, вросшие в тротуар по половину окна первого этажа. Бревна почернели до цвета угля, а колонны перед домом могут быть неправдоподобно белого цвета. Диссонанс, но позитивный — у нас бы эти бревна давно раскатали на дрова. 

Диссонанс негативный — в резные наличники, которым по два века, вставлены стеклопакеты. Понятно, что жильцам нужен комфорт, но волны желтой монтажной пены по внутреннему периметру наличников выглядят ужасно. Однако не будем придираться: сами-то домишки стоят. И покосившиеся, и в землю ушедшие, но без надстроек, без переделок. Ни намека на XXI век, если не считать окон ПВХ и спутниковых тарелок.

Дом с колоннами — деревянная историческая застройка на улице Ступина.

Панорама — купола и шпили

На тротуарах под ногами поспевшие вишни — сыплются с веток, свисающих через заборы. Зелеными улочками можно выйти к главной, Соборной площади, где откроется вид на белоснежный Воскресенский собор. Этот храм — почти что слепок нашего Троицкого собора лейб-гвардии Измайловского полка. Впечатление величественное. Воскресенский стоит на высоком холме, он доминанта городского пейзажа. 

Небесную линию Арзамаса можно как следует оценить со стороны реки Теши, на берегу которой и расположен город. Линию эту составляют исключительно купола и шпили церквей. Никакое иное строение не вторгается в парадную панораму города. 

Впрочем, и в самом историческом центре практически ничего не строится. Если появляется новый коттеджик на месте безвозвратно обветшавшего деревянного домишки — то в тех же параметрах, скромный. Никаких газобетонных блоков, высоток с навесными фасадами и прочего зеркального стекла и бетона. Нет даже сайдинга, эпидемией захватившего Ленобласть, — у нас под Петербургом хорошим тоном стала обшивка старых деревянных домов пластиковыми планками. В Арзамасе этого нет.

Герани на подоконнике — символ уездных городов. Теперь они в обрамлении не только наличников, но и окон ПВХ.

Нехватка капитала

Почему?

— Так денег нет, — поясняет таксист, везущий от вокзала, по единому тарифу города: 70 руб. в любую точку, независимо от количества пассажиров.

Рассказывает: средняя зарплата в городе 10 тыс. руб., снять самую скромную квартиру — 5 тыс. руб. в месяц, а цены в городе атомные, не ниже московских. Заглянув в сетевой магазин, в этом убеждаешься.

Получается, процветание старины тесно увязано с недостатком капитала. Капитализм сюда еще не дошел, при этом в одном из местных музеев отдельная почтительная экспозиция посвящена руководителю и идеологу капиталистических реформ в новой России — Егору Гайдару, исполнявшему в 1991 — 1992 гг. должность министра экономики и финансов РФ. 

В самом историческом центре практически ничего не строится. Если появляется новый коттеджик на месте безвозвратно обветшавшего деревянного домишки — то в тех же параметрах, скромный. Никаких газобетонных блоков, высоток с навесными фасадами и прочего зеркального стекла и бетона. Нет даже сайдинга, эпидемией захватившего Ленобласть.

Скромное обаяние номенклатуры

Арзамас подарил Отечеству писателя Аркадия Гайдара — Аркадия Петровича Голикова, в Гражданскую войну лично командовавшего в несовершеннолетнем возрасте полком по борьбе с бандитизмом на стороне красных. В юношеском виде будущий автор «Военной тайны» и «Тимура и его команды» представлен перед входом в музей Аркадия Гайдара, что на улице Горького, почтившего уездный городок той ссылкой, в которую его отправило царское правительство.

Музей представляет вещи пяти поколений Голиковых; завершающее — это как раз и есть Егор Тимурович Гайдар, внук советского писателя. Под одним стеклянным куполом — шахматная доска с фигурами и увесистый том «Капитала» Маркса. Под другим — макет загородной дороги с черной «Волгой» в пути, внизу лосиные рога.

— В шахматы Егор Тимурович научился играть уже в пять лет, а в десять прочитал «Капитал», что и представлено в этой витрине, — с почтением расшифровывает экспонаты девушка-гид. — А этот макет изображает ту дорогу на дачу, по которой он ездил, это автомобиль «ГАЗ». Что означают рога? Егор Тимурович с детского возраста был заядлый охотник. Это напоминание о его любимом увлечении...

Экскурсанты проникаются той атмосферой, в которой жила номенклатурная интеллигентная семья.

Россия, березки-тополя

На утро для подъема в старой части Арзамаса можно не заводить будильник. Утром окрестности оглашает хоровое пение. Оно вырывается из стен бывшего Алексеевского женского монастыря, в котором в 1920 году монахиней скончалась родная племянница Пушкина Ольга Львовна. Теперь на территории обители учебная воинская часть. 

«Россия, любимая моя, Россия: березки-тополя, //Дорога ты для солдата, родная русская земля», — сотрясаются окрестности ровно в 7.25. В 7.45 солдаты поют про Бородино. 

Военнослужащие — еще одна достопримечательность городка. Когда вчерашним призывникам дают увольнительную, бизнес в пиццериях и суши-барах оживает. Заведений этих, впрочем, очень немного, и они есть только в новой части города. Отсутствие средств избавляет городок от нашествия чужеземных гастрономических традиций, которыми столь недоволен в последнее время главсанврач страны Онищенко.