Профессор Андрей Булах: Я не знаю, как это можно смыть
«Вечёрка» выясняла, зачем красят Казанский собор и что его ждет после реставрации
Реставрация Казанского собора поделила горожан на два лагеря. Одним нравится новый бежевый цвет колоннады, другие говорят, что тонировка наносит вред памятнику. Даже градозащитники по этому вопросу во мнениях разошлись, и у реставраторов они тоже противоположные. Чтобы добраться до истины, «Вечёрка» обратилась к авторитетному специалисту, изучающему Казанский собор с точки зрения минералогии — науки о свойствах камня. Андрей Булах — профессор, доктор геолого-минералогических наук, автор книги и других научных работ о роли камня в декоре собора и его реставрациях. Выступал как эксперт, когда памятник готовили к последней из них. 
— Андрей Глебович, у профессионалов наверняка есть свои методы объективной оценки качества реставрационных работ. По таким методикам состояние Казанского собора уже оценивалось?
— В 2009 году оценку Казанского собора как архитектурного сооружения выполнила комиссия из шести экспертов под руководством профессора Валентина Маругина по методике, разработанной в Санкт-Петербургском военном инженерно-техническом университете. Она позволяет оценивать состояние любого строительного объекта до и после ремонта и реставрации. Выводы комиссии, если говорить упрощенно, были такими: фасады собора находятся в очень плохом техническом состоянии, но художественное звучание, эстетическое воздействие памятника — великолепное, хоть он и обветшавший. Обобщенная оценка получилась 3,1 по пятибалльной шкале. Реставрация была явно необходима. В 2012-м, через год после начала реставрационных работ, снова была выполнена оценка — по той же методике. Выяснилось, что техническое состояние фасадов улучшилось, обветшалость исчезла, все стало чистенькое, все хорошо прокрашено. Но что касается художественной ценности, то тут все члены комиссии проставили меньшие баллы. Реставрационные работы были выполнены так, что авторский замысел архитектора, исторический облик собора оказались искажены. Суммарная оценка получилась 2,6 балла. Итог явно отрицательный.
— Искажение произошло из-за того, что собор начали красить? Технология была выбрана неправильно? Или краска — накрывка?
— Известь для нанесения на стены и колонны Казанского собора была специально куплена в Германии. Это ведь должна быть чистая известь, без химических примесей. Ее разводят до консистенции молока и наносят на поверхность. Такой прием используют сейчас при реставрации старых русских белокаменных церквей — в Пскове, в Средней Руси, в Костроме. Но Казанский собор — это не русская церковь. Это реплика собора Святого Петра в Ватикане. И тот и другой сделаны из известняка, совсем иного камня, нежели русские церкви. И здесь должны быть соответствующие методы реставрации. Пудостский камень, из которого построен Казанский собор, пористый, ноздреватый, слоистый. Когда вы подойдете поближе, вы увидите там, где еще не закрашено, эти поры и ячеи и заметите, что по всему фасаду блоки камня положены так, чтобы везде слои были горизонтальны. А в некоторых местах на фризах — чтобы слоистость расходилась веером. Все это специально было продумано Воронихиным, им намеренно создавался этот рисунок так, чтобы фактура и естество природного слоистого ноздреватого камня были видны так же, как на стенах и колоннах собора Св. Петра в Риме. И теперь, реставрируя, мы обязаны стремиться как можно более точно повторить замысел автора, но не дополнять и не изменять его по-своему.
Работы на балюстраде.
— Но пудостский камень — это известковый туф, и накрывка тоже известковая. Это же не в буквальном смысле краска. Наверное, дождем смоется?
— Три года назад, когда начали реставрацию фасадов, я поднялся на леса, разговаривал с рабочими. Спрашивал, что они делают, как наносят известковый раствор. Оказалось, они стараются сделать так, чтобы «молоко» было погуще и меньше стекало вниз. Через несколько месяцев я выполнил химический анализ накрывки — соскоблил пробы со стены. И анализ показал, что в раствор добавлены гипс и кремний (а это признак внесения клея). Это уже не идеальная чистая известь из Германии. Это раствор, который плотнее скрепляется с камнем. Тем более что рабочие применяли технику торцовки, чтобы известь крепче входила в ячеистую поверхность камня. Природная слоистость, ноздреватость туфа под таким покрытием исчезла процентов на семьдесят. И я не представляю, как это можно смыть. Известь частью впитается, частью осыплется. Видимо, теперь собор придется подкрашивать раз несколько лет.
— Покраска обходится очень дорого — по 1,5 млн. рублей за каждую колонну. А главное, получается, что такая технология наносит вред памятнику и искажает его исторический облик. Вы пытались привлечь внимание городских или федеральных властей к этой проблеме?
— Неоднократно, и не только я, но и мои коллеги. В 2011 году мы написали официальные письма от Института наук о Земле Санкт-Петербургского государственного университета в Министерство культуры, КГИОП и ООО «Спецпроектреставрация». Через полгода получили одинаковые ответы. Из них следовало, что все реставрационные работы выполняются правильно. А нас похвалили и сказали спасибо.
Покраска одной колонны обходится в 1,5 млн. рублей.
— Но зачем вообще реставраторам нужно было использовать накрывку?
— В 1965 году во время реставрации Казанского собора в те места, где в камне были сколы, сделали небольшие вставки-заплаты из пудостского камня. Они постепенно становились все более и более заметными. Кроме того, очень сильно пострадали выкружки внизу колонн, так как на них более всего стекала дождевая вода. В 2011 году западный портик промыли водой с детским мылом, а колонны со стороны Невского проспекта очистили, продувая через компрессор под большим давлением мельчайший порошок кварца. Камень приобрел свой природный вид и цвет, но пришлось делать новые заплаты на изношенных местах. А материала под Гатчиной, в Пудости, уже нет. Весь выработали. Тогда стали искать похожий камень в других местах — в Ленинградской и Псковской областях. Нашли, привезли и сделали вставки. Заплаты эти — грубые. Это все равно как если у вас кофточка мелкой вязки, а заплаты на ней — крупной. Бросаются в глаза. Так и с Казанским собором: заплаты видны. Так что смысл покраски понятен. С помощью накрывки хотели скрыть вставки и добиться однотонности.
— Собор Св. Петра в Риме тоже построен из ячеистого, ноздреватого и слоистого известняка (травертина, или туфа) и точно так же нуждается в регулярной чистке — камень пористый, в него забиваются пыль и грязь. Как итальянцы чистят и реставрируют свой собор?
— Когда началась вся эта история с покраской Казанского, я специально поехал в Рим, чтобы посмотреть, как там у них обстоит дело с собором Св. Петра. И увидел, что его тоже чистят мощной струей воздуха и измельченным в пыль песком. Только мы берем кварцевый, а они, представьте себе, из Австралии привозят гранатовый песочек. Но после очистки итальянцы больше свой собор не трогают и ничем не красят, а так и оставляют. Такова их идеология реставрации памятников культуры и истории. А чтобы заделать большие дыры, известь перемешивают с мелкой мраморной крошкой и в них эту массу заносят. Получаются пломбы. Самое удивительное, что их не прячут. Делают такого же цвета белесого, как вся колонна. Итальянский травертин из Тиволи изначально был желтого цвета, как и наш пудостский, и он тоже со временем выцветает, светлеет. Но в Риме его ничем не тонируют, никаким известковым раствором не покрывают — ни массу, из которой делают пломбы, ни сами колонны. Ведь вещи стареют, меняют цвет, и в этом есть своя красота и особая прелесть. Это как бы история, запечатленная в ранах камня.
