Пятьдесят оттенков Нью-Москвы

Создатели «ДухLess 2» как будто сознательно проигнорировали безжалостную реальность, погрузившись еще раз в отчаянный московский гламур

Бали, солнце, море и вроде бы полное счастье. Совестливый топ-менеджер Макс, герой Данилы Козловского, проводит здесь время, облачившись в шлепки, шорты и бороду. Плавает в белой рубахе — чтоб не обгореть. Йога, медитации и серфинг.

На медитациях он пытается забыть о холодной Москве и ее неласковых нравах (которые показаны нам в «ДухLess’е» первом). Однако можно вытащить менеджера из Москвы, но нельзя вытащить Москву из менеджера, так что Макс тоскует. А кроме того, Москва и сама приходит за ним — в лице товарищей в погонах из ФСБ… Начинается «корпоративный триллер», как его характеризуют сами сценаристы.

Данила Козловский на премьере в Питере

Первый «ДухLess» режиссер Роман Прыгунов снял по книге Сергея Минаева. Вторая часть существует уже без литературного прототипа. Минаев написал сценарий для нее в соавторстве с Михаилом Идовым, экс-главредом русского «GQ». Так что про жизнь элит Москвы авторы вроде бы должны хорошо знать.

Тем более странно выглядит франшиза, которая вроде бы должна быть зубастым высказыванием на злобу дня, а оказывается уже во второй раз милым ретро, ностальгической открыткой. 

Фото: кадр из фильма

Взять хотя бы то, что дауншифтинг на Бали давно уже вышел из моды. История с ФСБ оказывается сатирой на скандал в Минобороны — с прямыми аналогами вроде коррумпированной офицерши, пишущей стихи на досуге. Ну, так и история с госпожой Васильевой и господином Сердюковым была уже, слава Богу, два с лишним года назад. Реплики вроде «все поняли, что на нефтяной игле не просидишь» и постоянные разговоры об инновациях и стартапах тоже выглядят отчаянным анахронизмом. Единственный внезапный всплеск актуальности — это когда герой из ФСБ объясняет, почему ему загранпаспорт не нужен: «Подожду, пока везде Россия будет», — говорит он, и у зрителя мгновенно бегут мурашки — от радости или от ужаса, это смотря по человеку.

Но и только.

Учитывая, что фильм был снят ровно за год — у создателей вроде бы имелось время осознать новую действительность, новую «агенду». Но, быть может, они ориентировались на завет Алексея Толстого: «Ходить бывает склизко / По камешкам иным. / Итак, о том, что близко, / Мы лучше умолчим».

Создатели как будто сознательно проигнорировали совершенно иную и довольно безжалостную реальность, соткавшуюся за последнюю пару лет — и погрузились еще раз (напоследок?) в отчаянный московский гламур. Добавив капельку строго дозированной фронды.

Хотя и тут нестыковка: один из героев утверждает, что гламур-де уже сдох. Но, может быть, это он лукавит. Потому что весь фильм (бесспорно, крепко снятый) гламуром просто-таки сочится и напоминает череду рекламных роликов — сперва Бали, затем Москва-Сити. Блеск окон небоскребов, глянец крутых машин и даже узор на дорогих галстуках, кажется, завораживают создателей не меньше, чем героиню «50 оттенков серого», попавшую в роскошную жизнь. Чувствуется, как хотят показать: у нас тут не хуже, чем у них! На Уолл-Стрит той же... Такой же шик, такая же коррупция и такие же страсти. Только Майкла Дугласа не хватает.

Про русскую культуру, впрочем, тоже не забывают. За нее отвечают сувенирный шарик со снегом, в котором Василий Блаженный. Еще — цитата из Салтыкова-Щедрина про «пьют и воруют» и портретик Достоевского, трогательно прислоненный к лэптопу. 

Впрочем, это мелькает эпизодически, а доминирует тут все-таки Запад — саундтрек, например, составляет песни классика западной эстрады типа «Sunny» Бобби Хебба. Соединяет культуры смикшированная запись Бродского «Не выходи из комнаты» — теперь Иосиф Александрович читает это как рэп, что твой Фифти Сент. 

Вот это очень характерно: Бродского вроде бы любят, гордятся, но что с ним делать, куда его прислонить — не очень понятно. Так и со всем остальным в фильме.

Конечно, и тут есть своя правда. И сам герой Данилы Козловского приезжает в Москву — как Чацкий, с корабля на бал. Он так же, как Чацкий, нелеп и смешон со своими декларациями о неподкупности, со своим бунтом, когда лупит клюшкой для гольфа монитор с курсами акций.

Авторы умней его — они, по меньшей мере, двойственны, как Грибоедов, вроде бы и декабристов любивший, а вроде бы и служивший трону. Но страшно далеки от народа и те, и другие, одинаково. Интересно, покажут они в следующей части Макса на Большом Москворецком мосту?