Раймонд Паулс: Меня прочат в любовники Марлен Дитрих

Театр-фестиваль «Балтийский дом» выпустил постановку «Возвращение в любовь». После премьеры маэстро встретился с журналистами в балтийском медиацентре

Проект посвящен незабываемым шестидесятым и повествует о времени, судьбах людей, любви. В сентиментальном путешествии звучит музыка Раймонда Паулса и стихи Евгения Евтушенко. За роялем — маэстро Паулс.

Музыка в исполнении Паулса звучала только несколько дней. Потом театру придется искать другого пианиста. Композитор вернется к себе на родину, в Латвию. Но обещает приезжать в Петербург и садиться за рояль в театре каждый месяц.

В пресс-центре Балтийской медиа-группы на Каменноостровском, 67, шел откровенный разговор о спектакле, об эстраде — российской и латвийской, о рецептах создания шлягеров...

Услышать, как маэстро музицирует, — всегда удовольствие. Фото: Натальи ЧАЙКИ

О русской публике
— Думаю, я никуда и никогда не уходил от русской публики. Ведь я всегда был вместе с вами благодаря своим шлягерам — «Листья желтые» или «Миллион алых роз». Хорошо это для меня лично, плохо — это совсем другое дело. Шлягеры сделали свое дело, я всегда с вами, где бы я на самом деле ни был.

Что бы я ни старался играть сейчас, требовательная публика просит — сыграйте, маэстро, лучше те песни ваши, которые вы сочинили в начале 80-х. Такая публика, ничего не поделаешь.

О спектакле
— Мне очень важно было знать и слышать реакцию на мой новый спектакль, который вырос из отдельных песен, положенных на стихи Евтушенко. Помнится, первым нашим совместным опытом работы стала песня «Дай Бог» 1989 года, которую исполнял Александр Малинин. А недавно я нашел старые ноты и решил вновь вернуться к его стихам. Для меня написание песен на стихи Евтушенко — тяжелый труд, я плохо понимаю русский, а его поэзия — сложная, своеобразная, философская. Но шаг за шагом — и получилось 12 — 13 песен, которые стали основой нашего музыкального спектакля, поставленного сейчас на сцене Театра «Балтийский дом».

Прототипы у героев спектакля — поэта и музыканта, — конечно же, были. Тот же Евтушенко себя молодым прописал, да и я там в образе мальчика Яниса... Почему Янис? А потому что в Латвии это самое распространенное имя. И так все уверены, что за Янисом стоит Раймонд. Что ж, прямо так неприкрыто и выставлять себя напоказ? Нет, тут все правильно, Янис — он и я, и не я. Там много отсылок в 60-е, когда взошли талантливые режиссеры и музыканты. Есть какие-то параллели, намек на то время, когда мы начинали — жить, любить, творить. И только.

О шлягерах
— Многое в руках исполнителей. В спектакле песни звучат в актерском исполнении, а на «Новой волне» те же песни пели уже маститые, сложившиеся звезды современной российской эстрады. И в их прочтении эти песни прозвучали совсем иначе. Каждый здесь сможет найти свою интерпретацию. Но сможет ли какая-нибудь из песен, вошедших в мой новый спектакль, стать шлягером? Иногда то, что нравится мне, совершенно не нравится публике. Случается, из больших программ, составленных по моим песням, я сам вымарываю композиции, которые, как я чувствую, не пойдут. Реакции нет. Почему — другой вопрос. Шлягеры — да, шлягеры нужны, ни один приличный певец не сможет прожить без подобных «маяков» в своем творческом багаже. Они нужны, чтобы его песни крутили и вертели, особенно сейчас, когда все творчество, точнее, всю творческую реализацию того или иного певца взяли на себя коммерческие радиостанции. Бывает, переключаешь приемник с одной станции на другую, а разницы-то никакой.

О латвийской эстраде
— Есть в Латвии талантливые музыканты, именно музыканты, инструменталисты, с певцами у нас не особенно хорошо дело складывается. Но у нас нет рынка. Это большая проблема. Есть пресловутый европейский и общемировой музыкальный рынок. Наши певцы, дабы выйти на него, усердны в английском, но там нас никто не ждет. Даже не мечтайте! Остается, правда, другой рынок — русский рынок. Было время, Прибалтика, Латвия были для других республик чем-то экзотичным, чем-то напоминающим Запад, но в рамках Советского Союза. Сейчас то время ушло, и к нам интерес упал. В том числе и к нашей эстраде.

Музыкальное образование, слава богу, осталось на прежнем уровне. При этом музыкальные школы, сама музыкальная составляющая в Латвии прекрасная, ничто никуда не ушло. Люди учатся, постигают азы музыкальной премудрости. То же всем известное хоровое пение — только об этом говорят и пишут мало.

Остался большой праздник песни, на который съезжаются до 20 тысяч человек со всех уголков Латвии. Поют, веселятся, еще сохранилась и самодеятельность. Сохранится ли в дальнейшем? В той же Скандинавии этого давно нет. И к нам идет та самая волна. В основном звучит американская, английская музыка.

О Пугачевой
— В свое время мы вместе с Аллой Борисовной сотворили несколько шлягерных песен, это было в начале 80-х. Как я это называю — «наше с Аллой золотое время». Поработали-поработали, и каждый пошел своей дорогой. Я не вмешивался в дела Аллы, она — в мои. Я всегда вспоминаю с большим уважением наш творческий тандем. Я убежден, Алла Пугачева — великая певица. Что касается иных дел — это уже ее право, как певице поступать вне сценического пространства.

Политика? Вступила в партию? Думаю, пусть она сама решает и комментирует — я по себе знаю, у политики, у связей с политикой хорошего конца не будет, сам в этом деле немного побывал, так что...

О Марлен Дитрих
— Мы хотели сделать музыкальный, насыщенный, песенный спектакль по биографии человека известного, узнаваемого не только композитором, но и еще кем-либо. И споткнулись буквально о Марлен Дитрих. Вот глыба, а не человек! Сколько у нее в любовниках ходило сильных мира сего! Там и Хемингуэй, и Ремарк, и Габен... Но это я так, с улыбкой, а вообще спектакль о Марлен — драма. После того как прочли книгу ее дочери Марии Ривы, поняли, что Марлен — глубокая, драматичная личность.

В постановке о Марлен Дитрих меня тоже зовут на сцену. Актриса, которая будет изображать Марлен, жаждет видеть меня в качестве последнего любовника Дитрих, американского композитора! Какой я любовник — вопрос другой...