Рахманинов где-то тут сидит, наверно…
30 января в Капелле состоится второй концерт абонемента «Крупные вокально-оркестровые и инструментальные формы»
В исполнении Хора и Симфонического оркестра Капеллы будет исполнен Концерт для фортепиано №2 Рахманинова и величальные песнопения для баса, хора и симфонического оркестра на слова поэта Ираклия Абашидзе «По следам Руставели» знаменитого грузинского композитора Отара Тактакишвили. Солирует бас Станислав Белавин, за фортепиано — Петр Лаул. Дирижер — народный артист СССР Владислав Чернушенко.
Петр Лаул
Второй фортепианный концерт стал одним из самых популярных произведений Рахманинова и вошел в репертуар ведущих мировых пианистов, признан лучшим русским фортепианным концертом после Первого концерта Чайковского. Его исполняли сам Рахманинов, Владимир Горовиц, Святослав Рихтер, Артур Рубинштейн, Байрон Дженис, Владимир Ашкенази, Николай Петров. Николай Метнер называл главную тему первой части концерта одной из наиболее ярких тем России: «С первого же колокольного удара чувствуешь, как во весь свой рост подымается Россия».
Наш корреспондент побеседовал с Петром Лаулом, чей путь к признанию шел через международные конкурсы пианистов, где музыкант добился впечатляющих успехов, завоевав первую премию и специальный приз за лучшее исполнение сонаты Шуберта в Бремене и победив на Конкурсе Скрябина в Москве. Сегодня имя Петра Лаула — постоянно на афишах Санкт-Петербурга и Москвы. Кроме того, пианист выступает в лучших концертных залах Парижа, Нью-Йорка, Амстердама, Утрехта, Бремена, Базеля, Монпелье, Токио, Брюсселя, Монако и Лиона.
— Этот концерт — одна из самых узнаваемых вещей в музыкальной литературе, которую знают даже очень далекие от музыки люди, — поделился Петр. — У меня он ассоциируется с образами ушедшей России столетней давности, золотого века. Но все-таки что-то предельно неконкретное. Я много читал о Москве XIX — начала ХХ века. Для того времени Москва была, наверное, самым лучшим местом для творчества. Тогда можно было встретить на улице не только Рахманинова, но и Чехова, Шаляпина, великих художников, не так давно там творил Чайковский. Атмосфера творчества и духовной свободы как раз сильно ощущается во Втором концерте.
А вообще смысл музыки в том, что она может описывать состояния и вещи, на которые слов не хватает.
— Многие считают, что талант шлифуется дисциплиной и муштрой. Рихтер, который также исполнял концерт Рахманинова, считал, что музыканту нужна в первую очередь свобода. Музыкальную школу он не любил. Как вы считаете, что нужно музыканту больше — дисциплина или свобода?
— Прежде всего нужен талант. Это то, что невозможно развить самостоятельно. Я не могу сказать, что мне не нужно было учиться в школе при Консерватории. Потому что хороший педагог (а у меня был действительно хороший педагог — Александр Михайлович Сандлер) помогает воспитать вкус и здравый смысл, без которых трудно чего-либо добиться. Рихтер был самоучкой до 20 лет, и это уникальный случай. Но все равно он потом учился у Нейгауза.
— Почти все ученики Сандлера — выдающиеся исполнители: вы, Култышев, Соловьев, Пироженко. В чем секрет его преподавания?
— Просто есть педагоги (часто яркие исполнители), которые могут давить своим авторитетом на студентов, и те перестают принимать собственные решения в плане интерпретации. Александр Михайлович — блестящий пианист, но он никогда ничего не навязывал. Он педагог от Бога, и, кстати, пользуясь случаем, я хотел бы его поздравить. На следующей неделе ему исполняется 55 лет. Он сравнительно молодой человек, но уже создал целую школу.
