Римас Туминас: Сострадание — это подвиг

Корреспондент «ВП» встретилась с главным режиссером Московского театра им. Евгения Вахтангова, не побоявшимся со своим «уставом» прийти в академический «монастырь»

Ирония помогает жить

— Римас Владимирович, ваша знаменитая ироничность, которую превозносят критики, о которой с восторгом рассказывают люди, работающие с вами… Это врожденное качество или благоприобретенное?
— Думаю, что это качество со временем нашлось или, быть может, проявилось. Давно, еще будучи студентом консерватории в Литве (года мне не хватило, чтобы ее окончить) и изучая программу античной драматургии и литературы, я обнаружил в антике эту иронию, этот юмор. Но понимать возможность их сочетания,  монтировки трагизма, иронии, комизма стал позднее. Все они живут рядом, переплетаются, перемешиваются, дополняют друг друга. Быть может, познание жизни тоже помогло — завершило процесс формирования доброй иронии… Как я говорю, она — нежная сила театра.

— Эта ирония только в театре находит проявление или в жизни тоже служит опорой?
— В жизни тоже: так легче жить (улыбается)… Легче жить. Не делать проблем там, где видишь, что можно избежать их создания, где можно решить что-то в обход проблем. Не нахмуривая лоб жить, понимая, что все уходит и проходит. Любые мгновения удач тоже быстро проходят: секунда, и это уже прошлое. Не успеваешь радоваться: так, взглянешь назад и улыбнешься…

— Очень близко к высказыванию «Не относитесь к жизни слишком серьезно: вам все равно живым из нее не выбраться»…
— Да, да, так (смеется). Вот именно. Совершенно правильно.

Главное — не потерять чувство всеобщей жалости

— Вы можете определить для тех, кто еще не видел ваших спектаклей, какой он, театр Туминаса?
— Интеллектуальный театр — это не мы придумали, это скорее выдумка театроведов и критиков, попытка как-то определить нас, найти нам место в ряду прочих. Я думаю, что мы — театр жизненных парадоксов. Чем глубже познаешь с актерами драматургию, тем парадоксальнее кажется вся жизнь. С ее взрывной силой надо уметь совладать. И меня удивляет, почему сегодня многие театры пошли облегченным путем: играть стали немного имитируя. Какая-то приблизительность, имитация…

— Хотите сказать, что условность нынче во главе театрального угла? 
— Условность я тоже люблю. Но когда она определена глубоким анализом и познанием. Тогда и возникают условность и парадоксы — тот театр, который любит и жалеет людей и жизнь. И хотя я никогда не думал о том, что волнует других, не актуализировал театр, — оказывается, то, что волнует меня, то, что я делаю, волнует и всех. Главное — не потерять чувство этого волнения и какой-то всеобщей жалости. Мне жалко людей, жалко молодых, мне жалко даже своих детей, моих внуков: как они проживут?.. 

— А почему же им труднее?
— Мы как-то отвернулись от них. У них нет примеров, нет героев. Михаил Ульянов во время наших последних встреч спрашивал меня: «Римас, кто сегодня герой? Кто сегодня герой?» Мы же воспитывались на героях, а герой всегда велик. Какие бы ни были в основе системы политические подоплеки, всегда были герои. Но Ульянову я не мог ответить, и только когда он умер, я понял, что он, который рядом cидел, у которого душа болела за человека, за судьбу каждого, за театр, он и был героем.

— Выходит, что сегодня настоящий героизм — это сострадание?
— Да, сострадание. Только.

Мы все родом из русского психологического театра

— Наш петербургский режиссер Семен Спивак часто цитирует вас: «Театр — это место, где человеку прощают грехи». Это действительно ваши слова?
— Да, я говорю, что театр — это дом отпущения грехов. Конечно, нельзя в театре отпустить великие, смертные грехи. Но человек родился, живет — все время грешит. И ему все время грехи надо отпускать, надо «гладить ему и ухо и глаз», как Лессинг говорил, тогда суть дойдет и до сердца. Я говорю это, потому что ко мне зритель возвращается. Он вспоминает, что был где-то, где его «погладили», где его пожалели, где он почувствовал себя более свободным, поняв, что может жить вечно, потому что есть вечность, есть жизнь после смерти… Он чувствует (не сразу, конечно, а через два-три месяца), что ему надо туда вернуться. А зритель, которого «побили», поучили, поупрекали, поиздевались над ним, хоть и может сказать: «Хороший спектакль!», но никогда не вернется в тот дом, где ему было неуютно, где с ним были строги.

— Так каково же высокое назначение театра в итоге?
— Это изучение, вечная расшифровка неких посланий с небес —  что нам Господь сказал. Мы различаем, анализируем эти фразы, мысли, сигналы. Вот этим театр занимается. 

— Обналичиваете невидимые миру слезы?
— Да, невидимое превращаем в видимое.

— В Петербурге вам присуждена Российская национальная премия «Фигаро» «За служение русскому репертуарному театру». Вы разделяете мнение номинационного совета этой премии?
— Мы все родом из русского психологического театра, мы все выходим из него. Это начало начал для любого молодого режиссера или актера. Мы все с него начинаем. Потом уже расходимся — кто к метафоре, кто к визуализации, к литературному театру… Дай бог психологическому театру оставаться, быть. Дай бог, чтобы ему уделяли больше внимания. Но не надо оставаться в нем, в этом быту, надо искать. Хотя когда-то в юности я изобретал свою систему существования актера, свою театральную систему, но, кроме методики, ничего так и не изобрел…

— Но есть же люди, которые до сих пор остаются в психологическом театре…
— Но им определенно нужен режиссер (улыбается)…

— Что определяет для вас возможность работы в том или ином театре?
— Картины, которые бесконечно можно рисовать в театре. Картины из юности и детства, картины из прочитанного, пережитого… Только все сложнее и сложнее найти пьесу. Это то же самое, как если бы я сегодня искал себе жену. Это трудно. Даже из всего литературного наследия… Сегодня пока нет драматургии, но будет, будет… Найдутся и Вампилов, и другие. Я — оптимист.

Справка «ВП»

Римас Владимирович Туминас родился в 1952 году в Кельме (Литва). Режиссер, основатель Вильнюсского Малого драматического театра, президент Международного театрального фестиваля «Лето» в Друскининкае, лауреат Государственной премии России и Российской национальной актерской премии «Фигаро», с 2007 года художественный руководитель Московского государственного академического театра им. Евг. Вахтангова. 

Учился в Литовской консерватории, окончил режиссерский факультет ГИТИСа, был главным режиссером Национального драматического театра Литвы. Считается мастером театральных метафор, гротеска и иронии. 

***

Гастроли Московского театра им. Евгения Вахтангова пройдут с 30 марта по 4 апреля на сцене Александринского театра.