«С рабством мы сталкиваемся каждый день…»

25 марта — Международный день памяти жертв рабства

По данным международной организации «Free the Slaves» («Свободу рабам»), сегодня в мире на положении невольников живут около 20 миллионов человек (1 миллион — в Европе). Россия в списке «стран с высоким уровнем рабства», наряду с Украиной и Молдавией, входит в первую двадцатку. До недавних пор поиском жертв торговли людьми занимались только правоохранительные органы. С 2011 года поиск пропавших людей ведет и единственная в нашей стране волонтерская организация по освобождению рабов — «Альтернатива» (центр — в Москве). Накануне знаковой даты корреспондент «ВП» встретился с ее руководителем Олегом Мельниковым (на фото).

В неделю приходит 20 — 30 заявок

— Олег, расскажите о вашем движении. Что оно собой представляет?
— Мы занимаемся освобождением людей, заложников. Сейчас еще — и военнопленными по Донбассу. Точкой отсчета можно считать конец 2011 года, когда мы в первый раз поехали в Дагестан, в конкретное место, за конкретным человеком, которого, по имеющейся у нас информации, удерживали на кирпичном заводе. До этого мы занимались в основном социально-политическими акциями: защитой старых зданий Москвы, Химкинского леса. Поездка планировалась всего одна. Но про эту историю узнали две женщины — одна из Казахстана, другая из Узбекистана, которые приехали в Москву вызволять из трудового плена своих дочерей. Они связались с нами и объяснили, что их дочек удерживают в продуктовом магазине в Гольянове. Мы взяли с собой много журналистов. Поехали на место. Освободить в общей сложности удалось 12 человек, из них троих детей. После мы получили известность, и к нам со всей страны стали приходить заявки. В течение недели сегодня приходит 20 — 30 таких заявок. Хотя из них 70 — 80% можно отсеивать: там или понятно, что не найдешь, или человека уже нет в живых…

Самое страшное, когда рабы — дети.

— Сколько человек в вашей организации?
— Сейчас 15 активистов. И еще человек 100 сочувствующих, которые периодически помогают.

— За три с половиной года скольких удалось освободить?
— Больше 250 человек. Обменянных военнопленных — около 500.

— Каким образом происходит освобождение? Ведь трудно представить, что человек, который удерживает таких невольников, просто так отдаст их…
— Если говорить о Дагестане, да и вообще о России — важна наглость. Чем наглее и жестче мы действуем — тем легче. До какого-то момента владельцы не понимают, что мы — обычные волонтеры. Главное — успеть в эти 20 минут забрать людей, чтобы человек ничего не понял. Тем более в Дагестане задача упрощается тем, что нам активно, хотя и без огласки, помогают сотрудники полиции. Если в Москве я подойду к полицейскому, даже знакомому, и скажу: «Поехали, поможешь», он ответит: «Нет, это другое ведомство». В Дагестане отвечают сразу: «Да, поехали». Даже если при этом они будут нарушать какие-то внутренние правила МВД.

Бабушка с зашитыми глазами

— Насколько актуальна эта проблема? Ведь по большому счету с этим самым рабством мы не сталкиваемся в повсе­дневной жизни…
— Раньше я тоже не видел этой проблемы совершенно. Но мы сталкиваемся с этим явлением каждый день! Хотя бы когда видим тех же попрошаек. В 2012 году был случай: в Москву с Украины привезли слепую бабушку. Обещали сделать ей операцию, вернуть зрение. А вместо этого просто зашили нитками глаза и посадили возле Курского вокзала. В течение года она сидела и просила милостыню, принося огромные деньги. Владельцы радовались, думали, кого бы еще из рабов искалечить. И никто за год не подошел к ней и не поинтересовался — почему она там стоит? Кроме одной женщины, которая позвонила нам. Через эту бабушку мы вышли еще на нескольких инвалидов. А МВД Украины просто перекрыло канал переправки таких людей в Россию. Поэтому отмечу: когда мы бросаем деньги такому калеке, мы оплачиваем его мучения. Или же платим мошеннику, который за ним стоит!

Когда мы бросаем деньги такой калеке, мы оплачиваем ее мучения. Или же платим мошеннику, который за ней стоит.

— Есть ли какое-то разделение по категориям на современном рынке подневольного труда?
— Да. Это трудовые рабы. Сексуальные. И попрошайки. Средняя стоимость трудового невольника составляет 25 тысяч рублей. И это не только кирпичные заводы Дагестана, просто в этом регионе у нас хорошо отделение работает. Это Ставрополье, Ростов­ская область, Липецкая, Воронежская. Сложно найти регион, где мы бы не освобождали. Вот только что я вернулся из Новосибирска. Девушка для предоставления сексуальных услуг от 18 до 23 лет стоит 100 тысяч рублей. Бабушка или инвалид — 50 тысяч рублей. Стоимость младенца для милостыни — 100 тысяч рублей. С младенцем дают на 70 — 80% больше денег. Такой ребенок живет от 1,5 до 3 месяцев.

— Неужели так просто в наше время купить человека?
— Объясню на примере трудовых рабов. Кто они? Часто — люди из провинции, которые приехали в крупный город искать лучшей жизни. Таким же вот образом я пытался внедриться на этот рынок. Играл приезжего из Мордовии, который оказался на вокзале и ищет работу, хотя на меня по каким-то причинам не обратили внимания. Тогда стал бомжом — две недели жил на Казанском вокзале. Бомжи, конечно, не интересны — они слабые, больные, но я был как бы начинающим. И мне предложили работу! На юге. Сказали: три часа работаешь, остальное время в море купаешься. Зарплата — 50 тысяч рублей. Я согласился — да, поеду! Меня довезли до станции Мамыри на окраине Москвы. Там, на автостанции, шла отправка автобусов в Дагестан. Я сказал: нет, в Дагестан не поеду. На что мне ответили, что за меня уже заплатили деньги и я должен или отдать их, или отрабатывать. После чего дали выпить алкоголя: «На, выпей, опохмелись, не волнуйся». И я пришел в себя уже в «Склифе». Меня вели наши активисты вместе с журналистами, на 37-м километре МКАД автобус остановила ДПС, меня отправили в больницу, а вербовщиков задержали. После этого автостанция в Мамырях была закрыта.

«Сталкивался с непониманием»

— Складывается впечатление, что полиция в этом смысле не выполняет свои прямые обязанности...
— Да, по статье УК РФ 127.2 — «Использование рабского труда» вообще очень мало возбужденных дел. Это сложнодоказуемое преступление. Часто мы сталкиваемся и с непониманием: приходим в полицию, говорим: «Там человека удерживают, помогите освободить!» — а нам: «Пишите письмо в прокуратуру». Например, в свое время, чтобы выйти на «нищую» мафию, я играл калеку и сидел в инвалидной коляске у церкви Святой Матроны. Полиция проходила мимо, но никогда не спрашивала, кто я, что здесь делаю...

— Этнический перекос наблюдается на этом, так сказать, рынке?
— Не сказал бы. В Оренбурге, например, трудовых рабов удерживал бывший сотрудник полиции, русский. В Дагестане, понятно, это делают местные жители. В Москве —  как правило, выходцы из средней полосы России. Только «нищая» мафия — этниче­ская. Это молдаванские цыгане. Когда я изучал вопрос, то выяснил, что до 2004 года этот бизнес принадлежал грузинским ворам. После ухудшения отношений с Россией и депортации многих из них они продали его за большие деньги молдаванским цыганским кланам.

— А что делать, если ты встретил такую бабушку? Куда обратиться?
— Прежде всего установить контакт. Сделать это сложно, они всего боятся. На обычные вопросы у них есть заученные ответы. Поэтому лучше задать нестандартные вопросы: где учились, кем работали. Разговорить. Если это мошенник — он сразу уйдет. Если жертва — может и открыться. Если вы хотите помочь — лучше привлечь людей, вызвать полицию. И связаться с нами по горячей линии. В течение часа-двух к вам подъедут наши петербургские активисты.

— И наконец, можно ли вступить в вашу организацию, каким-то образом оказывать помощь?
— Да, конечно, мы будем очень рады. Тем более в Петербурге наше отделение только формируется, оно не так хорошо организовано, как в Москве, Дагестане и Донецке. Но сразу замечу, что обучение волонтеров мы не проводим. На это нет времени да и особых знаний. Каждый приходит с тем, что уже умеет. И включается в общую работу.

***

Сайт движения «Альтернатива»: http://protivrabstva.ru/

Телефон горячей линии в Санкт-Петербурге 8-911-192-33-26.